Дело о полянах Калевалы - страница 12

У проходной они расстались. Котя передала экстрасенсов коменданту общежития, энергичной женщине лет пятидесяти, которая сразу же повела их в хозяйственные помещения. По дороге Краснов еще раз решил попытать удачи:

— А вы помните эту девушку? Оленеву Анну.

— Как не помнить? — ответила Людмила Ивановна, кивая головой. — Хорошая была девушка, не то, что некоторые. Всегда у нее было чисто, опрятно, соседи на нее не жаловались. Никаких выходок, сами знаете, себе не позволяла. А уж рукодельница была, — и женщина вздохнула.

— Я смотрю, у вас здесь вообще мастериц хватает, — Ярослав вспомнил об изукрашенном коснике Киссанен.

— Не то чтобы очень много, — снисходительно заметила комендант. — Но среди деревенских попадаются умелицы. Иногда у кого-нибудь видишь такие вещи, что закачаешься.

— А чем увлекалась Оленева? — спросила Марина.

— Вышивала по-всякому, вообще одежду украшала — могла и сшить что-то, — ответила женщина, открывая ключом тяжелую дверь.

Они вошли в небольшое подсобное помещение. Было довольно затхло, пахло бумажной пылью и рассохшимся деревом. Тускловатая лампочка в потолочном светильнике холодным голубым светом осветила несколько бумажных коробок, стоявших друг на друге в углу.

— Ну вот, — Людмила Ивановна обвела рукой эту композицию, — все ее вещи. Смотрите, что вам нужно. У вас это надолго?

— Пожалуй, понадобится время, — ответил Краснов, пропуская вперед Марину. — Моя коллега специализируется на поиске пропавших людей, — пояснил он коменданту. — Она очень внимательно относится к вещам, принадлежавшим им.

— Хорошо, тогда ключ я вам оставлю, — она протянула Ярославу снятый со связки ключ. — Мне нужно еще кое-что сделать. Ключи потом оставьте вахтерше.

И она ушла, оставив экстрасенсов вдвоем.

— Что ж, пожалуй, начнем, — вздохнул Краснов и снял верхнюю коробку. Они принялись разбирать вещи. Некоторые предметы, которые ее интересовали, Марина откладывала на небольшой стол, стоявший тут же. Она аккуратно перебрала часть одежды, недолго держа вещи в руках. Глаза ее были прикрыты, она словно погрузилась в транс, только иногда ее лицо менялось под влиянием каких-то эмоций.

— Ничего, — ответила Марина, отодвигая от себя стопку вещей. — Много счастливых воспоминаний, радостных моментов, но ничего тревожащего. Никакой угрозы.

— Я считаю, что ее похитили, — твердо заявил Краснов. — Я знаю — она здесь, в Мокроярове. Ведь, если она жива и скрывается где-то поблизости, что ей могло бы помешать дать знак тем, кто был с ней близок? Пожалуй, только надежные запоры… Должен быть знак, который связывал бы ее с похитителем.

— Не исключено, что она не знала того, кто ее похитил.

— Не может быть, — засомневался Ярослав. — Не знаю почему, но где-то есть подсказка.

Он принес вторую коробку. Она была плотно набита маленькими коробочками, шкатулками и свертками. Здесь хранилось все рукоделие Анны: нитки, бисер, ленты, неоконченные поделки. Чья-то ношеная, отданная на переделку одежда, выкройки и рисунки, схемы и выписки из журналов.

— Да, действительно, есть, на что взглянуть, — изумилась Лещинская, разворачивая недошитое платье, сплошь украшенное искусной вышивкой.

— Между прочим, есть кое-что, что мне кажется стоящим внимания, — Краснов чуть склонился к коллеге и провел пальцами по рисунку. — Заметь, этот орнамент в виде цветков повторяется неоднократно. И вот этот тоже.

— И что? — остановила его Лещинская. — Он мог ей нравиться или просто хорошо получаться. Что это доказывает?

— Что наша скромная преподавательница животноводства увлекалась большим, чем просто рукоделием, — с нажимом повторил Краснов. — Она неплохо разбирается в символике. Эти рисунки — не просто украшение, а обереги и заговоры на удачу, здоровье, везение. Посмотри, очень много ее собственной одежды расшито повторяющимися знаками. Видишь вот эту птицу? А теперь собаку? И вот это крылатое существо — это семаргл, или симург, вещая птица, символ знания и мудрости. Устинов говорил, она любила учиться и тянулась к тем, кто был ее старше — вот и подтверждение! Что-то мне подсказывает, что мы еще встретим эти знаки.