Дело о Темном Властелине - страница 4

Лу спал после променада крепко, на прогулки его больше не тянуло. А мне не спалось, звезды в небе уж очень яркие, весь сон прогнали. Мысли нехорошие в голову залезли.

«Проводник, мужской род». Так о нем и надо думать. Только вот женский род под боком лежит, прижимается, мысли крамольные так и мелькают. Вот с делом покончу, тогда и можно, преподам пару уроков, а то «не понравилось». А пока пусть поспит спокойно. Утро ей явно не понравится.

— Му, Бу, Ду, сволочь!

— Последнее определение выбивается из общего ряда.

Нет, висит вниз головой и ещё орёт, также можно и кровоизлияние в мозг получить. Подумаешь, нечисть на него ловлю, подвесили же высоко, не допрыгнут. Нежить истекала слюной по молодому телу в вышине. А я задавал интересующие меня вопросы, уточнял моменты. И опять НИЧЕГО. Не было истребления жителей невинных, словно все трупы Властелин с собой забрал. Ладно, есть ещё статистика, почти точная штука. Смертность должна возрасти, количество мертворожденных увеличиться, умалишённых не счесть. Перед такими подсчётами надо хорошо отдохнуть. Ладно, сниму Лу с дерева, хоть и приятно смотреть на её обдуваемое ветрами тело. Плащ разглядеть все подробности раньше мешал. А ножки ничего так, когда не пытаются меня пнуть. Ну, почти мягко упала, нежить заодно прибила.

Вот по голове могла и не бить, аж свет померк на мгновение перед глазами от чувства, вложенного в дубину. Пусть идёт впереди, а то ещё пара таких ударов и буду месяц головной болью страдать. Хотя у меня черепушка крепкая, столько об неё уже сломано за века работы, и не треснула нигде.

— Долго лежать собираешься?

— Ещё пару часов.

Очень уж сестра тут заботливая, да и намеки я её уже давно понял.

Больница была до безобразия чистой, простыни меняли раз в три дня или по требованию. Лекари даже что-то умели кроме кровопускания и молитв, отвары не ядовиты, в общем жуть-жуткая, попасть в такое место наказание, ещё же вылечат. Хорошо, что не болею.

— И помереть не дадут, эх, все этот Ирод тёмный, будь он проклят, — возмущался на соседней койке старичок.

— А что, раньше лучше было?

— Было, вот дед моего деда и его дед померли в канаве, и никто их не в какую лечебню не тащил, а щас чихнул, так сразу сюда на уколы.

— А ты бы в канаве помереть хотел?

— Вот раньше — родился слабый, сразу яму копали, чтоб зря время не терять, а теперь, тьфу, выкармливают, — продолжал дедок, игнорируя мои вопросы.

Что имеем — смертность уменьшилась, возраст увеличился, детей спасают. Так, что-то не так и опять НИЧЕГО.

«Ой, ты тьма тёмная!». Лу, подлец, укол всадил, аж с кровати подпрыгнул, ух, как всадил, через штаны любимые да в зад холеный. Надо его на курсы сестёр отдать, чтоб нежней с иглой обращаться научился. Ага, уколы, пытка, боль — вот его задумка, коварный тип!

— Оголодал так, что землю ешь?

Тьфу, плодородная. А где яды, где сажа, где бесплодие вековое?

— Анализ почвы делаю.

— Зачем? Все вокруг растёт, цветет и пахнет.

— Это и настораживает.

— Лето, ничего странного. Тут так всегда.

— Голод есть?

— Мне не доводилось голодать, про остальных не знаю.

И не боится яблоко грызть, оно же зеленое, кислое, может и отравленное. Ну, помрет, сам виноват.

— Сейчас и узнаем, вон местный житель.

Старик осматривал колосья, недовольно прищуривался, рядом молодой паренек довольно улыбался.

— Ирод Тёмный, подлец подлый, ишь че удумал, новые сорта садить, а убирать их кому?

— А что убирать некому?

— Есть кому, только вот при деде как было — урожай радость великая, неурожай беда. Кто смог сберечь, тот в почете, а сейчас, тьфу.

— А что сейчас?

— Урожай каждый год. И все этот Ирод проклятый, пригнал нам на погибель агрономов убогих, сорта новые выводят, эксперименты проводят, тьфу. Вот избавят нас от Ирода, и агрономы исчезнут.

— А что здесь раньше было?

— Ничего не было, камни одни. Все Ирод тёмный переделал.

Старичок погрозил кулаком тёмной силе.

— Захватчик, ненавижу!

— И давно ненавидишь?

— Давно, всю жизнь. И отец мой ненавидел, и дед, и прадед, и прапрапрадед, и дети мои ненавидят, один вот только внук убогий, от рождения дурак, агрономом стал. Тьфу, все Ирод проклятущий, сбил ребёнка с пути праведного.