Дело о ядовитых письмах - страница 18

— Что случилось? — спросила она, когда мы уже стояли на подъездной дороге. — Что мы ей сделали?

Я пожал плечами.

— Не спрашивай! Может быть, она рехнулась? Или подумала, что мы что-то украли, как миссис Флауэр?

— Нет, — возразила Лиз. — Мы слишком недолго здесь были. Возможно, ей сказали о нас что-то плохое? Кто-то из знатных подружек позвонил и...

Я покачал головой.

— Я не слышал телефона. И в дверь тоже не звонили. Нет, мы, должно быть, сделали что-то, что ей не понравилось.

— Но ведь мы ничего не сделали! — воскликнула Лиз, возбужденная несправедливостью происходящего. — Мы пришли вовремя. Мы вежливо выслушали ее занудный рассказ. Мы даже принесли ей почту!

Эти письма! Меня охватило волнение.

— Почта! — крикнул я. — Вот оно, Лиз! Миссис Дриск-Хэскелл получила письмо. Письмо, подписанное: «Око». Ничего удивительного, что она разъярилась. Особенно на меня. Она, вероятно, думает, что я замешан в этом деле, потому что работаю в газете.

— Ну конечно! — возбуждение Лиз улеглось, и она хлопнула в ладоши. — Но что же могло Око написать о миссис Дриск-Хэскелл? Она ужасно респектабельная и все такое прочее. Сама говорила.

— Как утверждает мисс Эдейр, почти у каждого есть что скрывать, — мрачно сказал я. — Пошли.

Мы опять поднялись по ступенькам и позвонили. Миссис Дриск-Хэскелл подошла к двери с напряженным и озабоченным видом. Разумеется, увидев нас, она попыталась снова захлопнуть дверь, но я успел проскользнуть мимо нее в холл, увлекая за собой Лиз.

— Что вы себе позволяете? — яростно прошипела миссис Дриск-Хэскелл. — Как вы смели сюда ворваться? Убирайтесь вон!

Лиз покраснела от смущения, но я был настроен решительно.

— Простите, миссис Дриск-Хэскелл, но это чрезвычайно важно, — заявил я. — Письмо, которое вы только что вскрыли, это была анонимка, не так ли? Подписанная: «Око»?

Миссис Дриск-Хэскелл взяла себя в руки и высокомерно взглянула на меня.

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, — отрезала она.

Я случайно взглянул на полированный столик. Там лежали три вскрытых письма. Четвертого не было видно, но в корзине для бумаг под столиком лежал коричневый конверт и валялась какая-то разорванная и скомканная бумага.

Прежде чем миссис Дриск-Хэскелл успела помешать, я нырнул в корзину. Когда я достал оттуда несколько смятых клочков и разгладил их, то увидел знакомую картину — текст из вырезанных слов. И подпись: «Око». Итак, я нашел еще одну анонимку.

Миссис Дриск-Хэскелл была совершенно подавлена. Она даже не попыталась поднять шум. Из ее глаз вдруг покатились крупные слезы, оставляя светлые следы на накрашенных щеках.

— Как вы могли? — прохрипела она.

Затем повернулась и бросилась в ванную.

Мы с Лиз выгребли из корзины все клочки и начали складывать их на столике. Через несколько минут мы уже таращились на последнее послание Ядовитого Пера:

ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО ВЫ В БЕЗОПАСНОСТИ, НО ОКО ВИДИТ ВСЕ.  

СКОРО ВСЕ ВАШИ ДРУЗЬЯ УЗНАЮТ, КАКАЯ МЕРЗКАЯ ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ.

Позади послышались шаги. Когда мы обернулись, перед нами стояла миссис Дриск-Хэскелл. Она постаралась поправить свой макияж, но по-прежнему выглядела очень расстроенной, а глаза у нее распухли, и в них стояли слезы.

— Пожалуйста, уходите! — сказала она дрожащим голосом.

— Миссис Дриск-Хэскелл, простите, что огорчили вас, — мягко сказала Лиз. — Мы сожалеем, что были с вами грубы. Но многие люди в Рейвен-Хилле уже получили подобные письма. Мы случайно обнаружили нескольких. А Элмо особенно хочет выяснить, кто их посылает. Люди думают, что это как-то связано с газетой, потому что подписано «Око».

— Ну конечно, а как же иначе! — закричала миссис Дриск-Хэскелл, обратив на меня гневный взгляд. — А что еще они могут подумать?

Я прикусил язык. Отвечать на это было мало толку.

Миссис Дриск-Хэскелл отвернулась, и ее плечи поникли.

— Не понимаю, как это могло открыться, — прошептала она, изо всех сил дергая свое ожерелье. — Это было так давно. Как мог кто-то узнать?

Она побрела в гостиную. Спустя мгновение мы последовали за ней и нашли ее стоящей перед портретом Реджи Дриск-Хэскелла.

— Итак, в конце концов тайное станет явным, — пробормотала она. — После стольких лет!