Дело портсмутских злочинцев - страница 47

Произнеся это, мистер Уатт поднялся и собрался уходить.

— «Вантидж» уже на отходе, — добавил он, — и я не намерен совершить акт дезертирства, пусть даже и непреднамеренного. Этот фрегат, в конце концов, только мой второй корабль, и мне еще предстоит сделать себе имя.

— Я сам отвезу вас, — неожиданно для самого себя произнес Хоар.

На этом оба мужчины отправились на причал, где стояла «Проворная». Хоар отчалил, поставил парус и направился через Солент к Спитхеду. Попытки маленького клерка помогать ему почти никак не мешали Хоару в его работе.

В самом деле, на фрегате были видны все признаки скорого отплытия. Когда Хоар подвел «Проворную» к его подветренному борту, уже раздавался визгливый звук скрипки, означающий  команду «С якоря сниматься!», и новенький якорный канат пополз наверх, подчиняясь вращению кабестана. Забортный трап был уже убран, и Хоар использовал свой боцманский свисток, чтобы люди на палубе вывесили его снова, если капитан Кент желает иметь на борту своего клерка.

— Хорошей погоды и попутного ветра! — как можно громче прошептал Уатту завистливый Хоар, помогая своему пассажиру подняться на борт фрегата. Ему будет не хватать клерка, как и восторженного маленького мистера Прикетта.

Хоар сказал себе, что должен проводить «Вантидж». Он привелся к ветру и лег в дрейф. Показался шток якоря фрегата и засиял на утреннем солнце; марсели зашелестели и наполнились ветром, унося «Вантидж» прочь со спитхедского рейда. Он набирал ход при легком утреннем бризе — новенький, красивый, сияющий. «Проворная» шла параллельным курсом, держась под ветром на расстоянии около одного кабельтова. Недолгий ливень пролился на оба судна, и вновь засияло солнце.

Хоар услышал глухой хлопок. Штурвал «Вантиджа» и его рулевые взлетели в воздух вместе с куском грот-марса-рея и упали в воду между фрегатом и «Проворной».

— Аварийная тревога! — донеслось с фрегата. — Вооружить шланги! Затопить погреба!

Хоар повернул румпель под ветер и подобрал шкоты грота и стакселя, ложась круче к ветру, чтобы приблизиться к фрегату.

Вспышка желто-оранжевого цвета ошеломила его; сильный подводный толчок потряс весь рейд. «Проворная» сильно накренилась и легла почти на борт. И наконец раздался ошеломляющий гром — взорвался пороховой погреб «Вантиджа» и разнес фрегат на части.

Пробиваясь сквозь ужасный дождь деревянных обломков, кусков такелажа, металла и частей человеческого тела, Хоар попал в мутную, заполненную обломками кораблекрушения область воды диаметров в кабельтов вокруг места взрыва. Воздух вокруг резко пах сгоревшим порохом, как будто Хоар снова очутился на поле боя противоборствующих флотов.

Он заметил, проплывая, торчащую из воды руку и схватил ее. Но оказалось, что рука не соединялась ни с чем, и он отбросил ее.

Здесь плавала шляпа, похожая на игрушечную маленькую лодочку; кусок рангоута (похоже, часть грота-марса), за который цеплялся обнаженный черный человек. Хоар бросил ему конец и помог перевалиться через широкий планширь своего суденышка. При этом он увидел, как черная кожа сползала с тела — это не был ее натуральный цвет. У вытащенного человека горлом хлынула кровь, и он умер тотчас же на палубе «Проворной».

Хоар инстинктивно схватил еще один кровоточащий мягкий предмет, но тут же отбросил его. Палуба «Проворной» была недостаточно обширна даже для живых, и мертвым на ней не было места.

Он услышал, как кто-то хрипит: «О боже, о боже, о боже!», и осознал по боли в горле, что хрипел он сам.

Хоар вытащил еще двенадцать человек, кроме первого обожженного, когда к нему присоединились несколько ближайших рыбацких лодок. Чуть позже — слишком поздно, чтобы спасти кого-нибудь живым — к ним присоединилась флотилия шлюпок со стоявших на рейде кораблей. Из 327 душ экипажа «Вантиджа» остальные спасатели подняли живыми только девять человек.

Возвратившись с перегрузом в Портсмут, Хоар высадил спасенных на пристань Хард, где собралась толпа любопытных и обеспокоенных — кто пришел оказать помощь живым, кто оплакивать погибших. Когда вернулись остальные плавсредства, измученный, задерганный офицер, руководивший всей операцией, сообщил Хоару, что он насчитал всего двадцать четыре оставшихся в живых человека. В основном это были марсовые — большинство из них обожжены, переломаны, или и то, и другое вместе. Среди спасенных из числа находившихся на квартердеке Хоар не услышал ни одного знакомого ему имени.