Дело при Ляхово - страница 5

генерала Шампаньи, которые, мгновенно атаковав его… с трех сторон, сделали столь сильное нападение, что казаки наши едва могли удержать стремление неприятельской конницы». Тогда Яшвиль построил свои войска в две колонны. В рапорте сообщается: «Закрытая взводами в головах двух колонн артиллерия наша, выждав на близкий картечный выстрел пехоту, открыла свое проворное и верное действие вместе с ружейным огнем столь сильно и дружно, что, причиня значительной урон и конфузию неприятелю, тотчас опрокинула их нападение. Неприятель, изумленный столь неожиданною встречею, отступя от выстрелов, устроился вторично, напал сильнее первого раза, но… приведен опять в замешательство, обращен в бегство, коего уже со словом “ура” гнали и поражали до самого форштата, в коем он из-за строений, канав и палисадника защищался». В первом рапорте говорится: «… в то самое время усмотренпришедший из г. Дорогобужа новый двухтысячной неприятельский отряд также с частию кавалерии и 3 орудиями, стремящийся зайти в тыл нашим. Для того отряд кн. Яшвиля, остановясь на месте, сделав и по сих картечью и ядрами несколько выстрелов, остановил их. После чего неприятель, соединясь с прежним елинским гарнизоном, вступил в город, огражденный палисадником и окопами». (Возможно, это была колонна, с которой прибыл Барагэ д’Илльер).

После этого Яшвиль, «отступя в чистое поле, охотниками выманивал его к сражению», «но устрашенный неприятель не осмелился более из укреплений выйти», и тогда он отошёл от города вёрст на 7–8, «расположился биваками с пехотою, а конные устроил бекеты и разъезды так, что оставил неприятелю по малолюдству своему одну только свободную дорогу к г. Смоленску; с трех же сторон пресек все его продовольствие, как и самые выезды»; («с трех же сторон, — гласит первый рапорт, — держал его в блокаде, не давая разорять жителей и забирать из селений хлеб, к чему они нередко покушались, выходя из города»), «Будучи в стесненном таковом положении, неприятель несколько раз покушался выходить на фуражировку, но всякой раз был поражаем и прогоняем в город, а особливо 17 и 18-го числа, в которые также бит и прогнан с уроном». 18 октября полк Андрианова 1-го бился с неприятелем у селения Коноплянки, а полк Андрианова 3-го — у деревни Пронина. После таких неудачных для французов стычек 29 и 30 октября Барагэ пишет 31-го в письме своей супруге: «Не сделавши ни одного выстрела,солдаты наши приходят легко в страх перед казаками, которые ведут войну на манер мамелюков: окружают войска, испуская дикие крики. Я надеюсь… избавиться от этого скучного командования, которое не может стать ни полезным, ни почетным.Я принял его безропотно.Мало вероятий на близкий мир; вторая кампания неизбежна,так как русская армия, несмотря на свои потери, очень ещё сильна. Все солдаты, до единого, жаждут конца этой войны, а офицеры ещё того более».{18}

Во втором рапорте Шепелева говорится: «Неприятель,получа сикурс войск из Дорогобужа, 20-го числа выступя из города в числе 4 тыс. французского войска с несколькими орудиями при пехоте, латниках и уланах, потеснил донские бекеты. Кн. Яшвиль, немедля взяв позицию при с. Пронино, устроился в боевой порядок, ободрив войска…, двинулся вперед, занял выгодные пригорки, ожидал к себе, но генералШампаньи, командующий неприятельскими войсками, выхваляемый пленными офицерами в военном искусстве, занял селение Михелевку, начал было укрепляться во рвах, разграбленном господском доме и прочем строении». Увидев это, русские перешли в решительное наступление. Поначалу французы отчаянно защищались, но русские войска, несколько раз меняя диспозицию, через два часа принудили их к отступлению, и, как сообщается в рапорте, «чем долее отступалШампаньи, тем стремительнее наступали войска наши, так что, наконец, привели его в совершенное замешательство — неприятель терял людей и оружие». Казаки в тот день сражались при Коноплянке и Михайловском дворе, и Андрианов 1-й делал «неприятелю своими полками стеснения и выходившему для фуражировки и причинения жителям грабежа поражение