Дело в руках - страница 9

В течение последующего часа тетя Лиза орудует возле плиты, пробует варево, досаливает, кладет приправы, заваривает свежий чай. Из сеней слышится приглушенный говор, смех, временами поднимается писк, затевается возня, потом опять тихий разговор. С улицы доносится теперь уже ровный гул вовсю расходившейся метели, в окна густо лепит снег. В печи все прогорело. Там слоистый жар, синие огоньки, и тетя Лиза слегка пододвигает заслонку. Все дела у нее на сегодня сделаны, ей хочется спать, но она не ложится из-за Оли и Светы. Несколько повременив, открывает дверь в сени и говорит:

— Ну-ка, ребяты, по домам. Девчатам завтра вставать рано.

Повторяется это два раза или три. Потом Генку и Юрку решительно выпроваживают, сенная и избяная двери запираются на все запоры и замки.

Тетя Лиза начинает укладываться. Но до этого совершается процедура перебазирования кота на кухонную половину.

Вообще, когда растянут на пяльцах платок, взаимоотношения кота с тетей Лизой на ночное время сильно осложняются. Дело в том, что, надремавшись с вечера, кот просыпается очень рано — часа в четыре, и начинает искать развлечений. Платок естественно привлекает его внимание, раздражает любопытство, и кот на нем пробует когти. И бывали случаи, когда он учинял непоправимый разор.

Вот почему перед тем, как лечь спать, тетя Лиза выпроваживает кота на кухню, и всякие его попытки проникнуть в переднюю пресекаются самыми решительными мерами вплоть до шлепков.

Тетя Лиза плотно прикрывает дверь, теперь уже накрепко отгородившись от кота. А также и от кухни, в которой Света и Оля разложили книжки и шепотом делятся какими-то своими сверхсекретами.

Тетя Лиза гасит свет и долго и основательно укладывается. Вскоре в ее половине воцаряется сон — один из самых спокойных и праведных снов на земле.

А в углу, у изголовья тети Лизы, парит в полутьме, вспыхивает, искрится при отблесках качающегося на улице фонаря и плещет легонько пробегающими тенями паутинной невесомости ажурный платок.

Предутренняя мгла еще не рассеялась и курится в воздухе морозная хмарь — от ночи, и вся окраина спит по случаю выходного, а тетя Лиза уже на ногах.

Еще до свету она определила, что это воскресенье для намеченного ею дела выдалось по всем признакам подходящим: не очень ветрено, мороз обещан прогнозом на дневное время не больше пятнадцати и небо без облаков.

Тетя Лиза проворно делает первоочередные кухонные дела, наскоро пьет чай. Потом достает из одежного шкафа заранее приготовленный сверток, обтянутый чистой марлей, заворачивает его еще в газету и кладет в хозяйственную сумку.

Она основательно одевается, обувается в валенки и через несколько минут уже мелко семенит по улице к троллейбусной остановке. И попутно взглядывает на окна соседних домов, мысленно одобряя или порицая их хозяек: вот, Люба, дескать, как всегда, молодец — у нее горит свет и она уже что-то делает, а у Нюрки, конечно, тишь и темнота, потому что она рохля и любит вылеживаться.

В троллейбусе, несмотря на ранний час выходного дня, народу густовато. Люди выдыхают клубы пара, который собирается в салоне туманом и оседает на окнах рыхлыми утолщениями сверх синеватых наледей.

На восьмой по счету остановке тетя Лиза выходит. Там же пустеет троллейбус.

Зимний день к тому времени уж начался по-настоящему и широко разлил ровный белый свет.

От остановки тетя Лиза вместе с остальными сворачивает на широкую улицу и вскоре вливается в густую толпу, вытянувшуюся в длинный хвост, темный на белом снегу. Все здесь движется в одном направлении — к базару (официально — вещевой рынок, а в уличном обиходе — толкучка).

Вскоре она подходит к боковым воротам, в которых две тетки, несуразно толстые из-за множества напяленных одежд, продают квитанции — разрешения на право торговать. Тетя Лиза покупает себе разрешение, расплачивается.

Осмотревшись и с удовольствием отметив, что базар на сегодня предстоит большой, она идет дальше. И вскоре окунается в самую гущу толкучки и с трудом начинает сквозь нее продираться.

По левую руку от нее тянутся деревянные, грубо сколоченные помосты, а на них — раскрытые мешки с пухом. Его продают приехавшие издалека — из Азии, из дальних концов Казахстана и даже с Дона. По слухам, в Волгограде, где обычно продавался донской пух, закрыли вещевой рынок, и поехал этот пух сюда на радость здешним пуховницам. Есть тут и чистопородный местный, но очень мало.