Дело врача - страница 14
— Но это же никуда не годится, Хьюберт! Мерзко и непристойно! Честное слово, я никак не возьму в толк, что замыслил этот молодчик! День за днем он является сюда, волочится за Дафне, просиживает допоздна и никак не дает понять, есть у него серьезные намерения или нет. Когда я была молода, такое поведение сочли бы непорядочным!
Я только кивал, подтверждая, что слушаю внимательно, и широко улыбался. Тетушка разгорячилась:
— Ну, что ты молчишь? Я требую ответа! Неужели ты думаешь, что подобные выходки относительно такой девушки, как Дафне, можно как-то оправдать?
— Дорогая тетушка, — ответил я, — вы меня с кем-то путаете. Я не мистер Холсуорси и не отвечаю за его поступки. Я увидел его только что в вашем доме впервые.
— Вот и видно, Хьюберт, как часто ты наведываешься к родным! — вознегодовала тетушка, переключив внимание на меня. — Этот субъект не оставлял нас в покое ни одного дня за последние полтора месяца, да-да, я подсчитала точно!
— Виноват, тетушка Фанни, увы. Но вы не должны забывать, что моя профессия…
— О да. Прекрасная отговорка! На профессию все можно списать, не так ли, Хьюберт?! А я вот знаю, что ты был у Торнтонов в прошлую субботу — прочла в газете, в «Морнинг Пост», представь себе! «Среди гостей были сэр Эдвард и леди Берне, профессор Себастьян, доктор Хьюберт Камберледж» и так далее, и тому подобное. Думаешь, такое можно скрыть? Ошибаешься! Я всегда все узнаю!
— Да я ничего и не скрываю! Дражайшая тетушка, вы забываете, что я за этот период дважды танцевал с Дафне!
— Дафне! Да, Дафне. Вы все увиваетесь вокруг нее, — воскликнула тетушка, снова меняя предмет разговора. — Но где же уважение к старшим? Мне никто не уделит и капли внимания. Впрочем, я хотела сказать о другом. Главное то, что ты — единственный мужчина в нашей семье. По отношению к Дафне ты должен вести себя как брат. Так почему бы тебе не прижать этого субъекта, Холсуорси, и заставить его определиться со своими намерениями?
— Боже милостивый! — не утерпел я. — О лучшая из тетушек, как ни прискорбно, добродетельная королева Анна[19] давно уже почила в бозе, и ее времена прошли. Современных молодых людей бесполезно выспрашивать об их намерениях. Они лишь посоветуют вам почитать пьесы скандинавских драматургов.
Тетушка на минуту потеряла дар речи, но все-таки сумела выдавить:
— Ну, знаешь ли, это чудовищно… И ты сам… — Тут запас подходящих к случаю слов исчерпался, и леди Теппинг замолчала уже надолго.
Тем не менее, когда Дафне и молодой Холсуорси возвратились, я постарался уделить ему как можно больше внимания и распрощался с кузиной одновременно с ним.
Выйдя на улицу, я спросил:
— Куда вы теперь направитесь?
— Домой. Я снимаю квартиру в квартале Темпль.
— О! А я должен вернуться в клинику Св. Натаниэля. Нам отчасти по пути. Если не возражаете, пойдем вместе?
— Буду рад!
Некоторое время мы молча шагали бок о бок. Затем, судя по мрачному выражению молодого человека, его поразила некая важная мысль.
— Знаете, а ваша кузина — очаровательная девушка! — вдруг заявил он.
— Похоже, вы сами пришли к этому выводу, — ответил я, улыбнувшись.
Он слегка порозовел, и его лицо стало еще более лошадиным, чем обычно.
— Конечно, я восхищаюсь ею. А кто мог бы не восхищаться? Она чрезвычайно красива!
— Я бы красивой ее не назвал, — возразил я с дозволенной родственнику критичностью. — Хорошенькая, вот, на мой взгляд, верное слово. И несомненно, приятна в общении и привлекательна.
Холсуорси смерил меня коротким и явно неодобрительным взглядом, выражавшим крайне низкое мнение о моем вкусе и проницательности. Потом произнес сочувственно:
— Да что уж там, ведь вы ей приходитесь кузеном… Это большая разница.
— Поверьте, я отлично сознаю все сильные стороны Дафне, — ответил я, снова улыбнувшись, поскольку понял, что его болезнь зашла уже далеко. — Она и хороша собою, и умна.
— Умна! — откликнулся он. — Ее ум чрезвычайно глубок! Удивительный, несравненный интеллект. Ей нет равных!
— Как и шелковым платьям ее матери, — пробормотал я еле слышно.
Он пропустил мимо ушей мое легкомысленное замечание, продолжая петь дифирамбы моей кузине: