Демид. Пенталогия (СИ) - страница 7
Дема стоял перед зеркалом и пытался вспомнить, что одевают приличные люди при деловых встречах с иностранцами. Наверное, лучше всего было бы надеть костюм. Но... Дема открыл шкаф и кисло посмотрел на пиджак серенького ослиного цвета, сиротливо выглядывающий из самого угла. Дема не любил костюмы – в них он чувствовал себя скованно, пиджак спеленывал его плечи как смирительная рубашка и приходилось бороться с постоянным желанием закатать рукава до локтя. К тому же костюмчик этот Демид купил лет восемь назад, для своей свадьбы (так, к счастью, и не состоявшейся), и почти не надевал с тех пор. Теперь он уже явно устарел, да и сшит был не лучшим образом – плечи были в обтяжку, зато в области живота обнаруживались болтающиеся на ходу излишки материи – костюм был сшит на стандартного российского пузатого дядьку. Демочка потрепал пиджак по сутулому загривку.
– Виси, кореш! Твое время еще не пришло.
В конце концов, Дема остановился на свободных летних брюках, мягких кожаных туфлях, водолазке и легкой светлой куртке. Все это выглядело достаточно стильно, а, главное, Демид чувствовал себя в этом наряде спокойно и уверенно. Он побрился, почистил зубы, исполнил перед зеркалом несколько танцевальных па, неуловимо напоминающих у-шу стиля "Северной бабочки" и отправился на встречу.
Демид подошел к "Торосу" легкой пижонской походкой. Дневная жара уже спала, и в воздухе разливался упоительный запах цветущих лип. Демид повернулся на носке и отставил ногу в незаметном чужому глазу чечеточном движении. Сейчас он исполнял роль непревзойденного эстета (но не сноба!) пожалуй, жизнерадостного эстета, вот это самое то! Не хватало только тросточки и туфель с железными набойками.
– Буоно джорно, любезнейший, – сказал он средних лет швейцару, который с угрюмым видом сидел на стуле около открытой двери, читал "Комсомольскую Правду" и перегораживал вход своими ногами. – Не соблаговолите ли вы принять ножку?
– Чево? – швейцар посмотрел на Дему, как на идиота.
"Тросточкой бы его... Да по мордасам".
– Копыта убери, чево...
Демид кинул швейцару пятерку и прошел внутрь.
Час был ранний. В зале царил приятный полумрак, не было даже накурено, народу было мало и оркестр еще не начал свою игру. Демида подвели к столику, стоявшему в отдалении от сцены и сервированному в стиле "а-ля-рюсс". Из-за стола встал мужчина, вежливо кивнул головой и подал Демиду руку.
– Господин Коробов? Рад вас видеть. Ник Эджоу. Впрочем, можете величать меня просто Николай Игнатьевич. Николай Игнатьевич Ежов.
"Вот те раз! То иностранцы, то нет! Черт ногу сломит".
– Демид Петрович Коробов, лучше просто Демид. Так вы что, извините, из наших?
Мужчина улыбнулся. Вид у него был вполне американским. Хорошо одет. Глаза голубые, глубоко посаженные и спокойные, морщинки вокруг глаз. Светлые волосы, мало тронутые сединой и зачесанные назад. Большие грубоватые руки. Было ему лет пятьдесят и он был очень похож на свою дочь.
– Да, пожалуй, именно так и можно сказать – из наших. – Эджоу развел руками. – Бывший гражданин Советского Союза, бывший беженец со статусом религиозного меньшинства, бывший безработный... Все – бывший... А теперь – обычный бизнесмен. Канадец, позвольте так выразиться, русского происхождения.
Ник поманил рукой официанта:
– Эй, человек! Бутылку смирновской, пожалуйста! Вы водку пьете? – обратился он к Демиду.
– Да, немножко можно, – скромно сказал Демид. Этот канадец не был похож на русских, вырвавшихся пять-десять лет назад за границу и теперь приезжающих, чтобы почувствовать себя в России человеком первого сорта, гордо проехать по улицам на арендованном "форде" и утереть нос старым друзьям и недругам. Он выглядел основательно и внушал доверие.
– Ну что, Демид, за знакомство? – Николай отвинтил белую крышку с плоской бутылки.
– За знакомство, Николай Игнатьевич!
"Эджоу, канадский бизнесмен. Он же Ежов, русский мужик. Бывший. Чего ты дергаешься-то, Дема? Неплохой человек, кажется. Это стереотип наш извечный, что иностранцы все милые и глупые, как дети, и облапошить их ничего не стоит. "Русские прусских всегда бивали". А вот с нашенским человеком нужно держать ухо востро. Тебе-то не один ли черт, Ежов он или Эджоу? В конце концов, тебе от него ничего не нужно. А ты ему зачем-то понадобился".