Демидов кедр - страница 17

— Может, вместе помаракуем?

— Вася, мне хочется доказать самому. Самому, понимаешь?

Отрубил он вроде как положено, но, видать, занизил углы шпуров, и когда сделали отладку, шпуры эти выстрелили зарядами, как холостые патроны, не оторвав от забоя ни кусочка породы. Хорошо, что отладку проводили между сменами, и Леонид не увидел результата, как не увидели его Копылов и другие члены звена. Зато Василию повезло. Как говорят, не было бы счастья да несчастье помогло.

Когда вышли из шахты, в раздевалке встретился бригадир их комплексной бригады дядя Коля Миронов.

— Ребята, — сказал, — заболел Авдеев. Кому-то придется вернуться и подменить.

Возвращаться и вкалывать еще шесть часов никому не хотелось. Василию тоже, но он не посмел отказаться.

В шахте дядя Коля первым делом пошел осматривать забой. Василий — за ним.

— Мать моя! — всплеснул руками бригадир, едва они протиснулись в восстающий. — За последние десять лет впервые вижу такое. Кто бурил? Неужели этому охламону Курыгину доверили, черт бы его побрал?

Василия передернуло.

— Дядя Коля, — сдерживаясь, процедил. — Не смейте так говорить про Леньку. Вы его совсем не знаете. Он может… может… В общем, промахи у каждого могут случиться. А мордовать человека… так можно всю веру вышибить из башки.

— Ишь ты! — Миронов долго смотрел на Василия пристальными умными глазами. — Веру, говоришь, вышибить? Это ты, пожалуй, правду заметил. Но что же теперь делать прикажешь? Целая человекосмена для бригады пропала.

— Черт с ней, с человекосменой! Человек поважней.

— Ладно, человек. Бери перфоратор и перебуривай.

Василий кинулся к нему, раскрыл было рот, но тот отмахнулся:

— Понял. Никто ничего не узнает.

А через несколько дней в раздевалке как бы между прочим сказал:

— Вчера в спецчасть заходил. Ваши дневники и отчеты читал. Башка у твоего Леньки варит. Глубинно варит, честное слово. Совсем он не охламон, как я думал вначале, нет. Ему бы в науку, он бы себя показал. Не то что ты, — засмеялся, — двух мыслей в отчете связать не умеешь.

— Да Ленька… — просиял Василий. — Он в учебе семерых за пояс заткнет. Он эту учебу, как орехи, щелкает.

По простоте душевной Василий и не подозревал, что и учеба Леониду давалась совсем не легко, и брал он не природной смекалкой, а усидчивостью, просиживая над книгами ночи напролет, вчитываясь порой в одни и те же страницы по нескольку раз. Еще в школе задачу, которую можно было решить в три действия, он решал в пять действий, в шесть, а то и в семь, но все же решал, не желая показаться в чем-то хуже других.

Был полдень.

Леонид сидел в пустой холодной конторе, дожидался Драча. Сменный мастер Терехин якобы напутал что-то Хахалинову в наряде и тот попросил своего напарника разобраться.

— Ты ведь грамотный, все понимаешь, а я че. Объегорят, как дурака, — притворился этаким простачком, желая, видимо, и в бумажном деле проверить способности Леонида.

Леонид согласился, хотя даже в мыслях не допускал, чтобы Терехин мог ошибиться, а тем более смухлевать.

Как-то сразу поверил он в этого человека.

В первый же понедельник после их с Василием приезда в Боковой, Леонид, чуть-чуть припоздавший на утреннюю планерку, с удивлением увидел, что проводит ее не Драч, а какой-то коренастый, плотный парень лет двадцати восьми — тридцати, с крупным простоватым лицом, с ранними залысинами на висках и с медлительными, как бы ленивыми движениями.

Странная то была планерка.

Никуда не торопясь, никого не подгоняя, а вроде специально стремясь подольше задержать и себя и всю смену в конторе, парень сперва зачитал сводку выполнения недельного плана добычи песков по всем участкам прииска, подробно прокомментировав ее, потом объявил, что предстоит сделать боковчанам до конца месяца, и только после этого стал делать собственно разнарядку. В отличие от Драча он не спрашивал, что творится на той или иной шахте, а сразу же приступал к задачам на сегодняшний день, видимо, знал положение дел на всех рабочих местах не хуже любого исполнителя. Говорил он негромко, с хрипотцой, растягивая окончания слов, ни разу не повысив голоса, и чудно — его спокойствие как бы заражало: никто не кричал, не ругался, не перебивал; в конторе была почти такая же тишина, какая бывает в школе на деловом интересном уроке.