Демон «Кеплера» - страница 10

Потом принесли тоник. Бумаги постепенно подошли к концу. Заключения патологоанатомов были единодушны: остановка сердца в результате психического паралича.

— Ну, как? — спросил Президент, увидев, что я отложил последний листок.

— Химическая атака? — осведомился я.

Джохор покачал головой.

— Экспертиза не обнаружила никаких следов известных науке отравляющих веществ, а также вирусов и бактерий. И еще одно… У всех Назвавшихся на несколько минут отстали часы. Странно, не правда ли?

— Значит, мне нужно выехать на место. Туда, где лучшие эксперты ничего не нашли, — заговорил я со странным ожесточением. — Какими силами я располагаю?

Джохор глянул исподлобья, лицо затвердело гипсовой маской.

— Возьмите с собой столичных светил, передвижную лабораторию Директората полиции и батальон спецвойск. Полетите на «толстобрюхих». Аэродрома в городе нет, так что вас сбросят прямо на цель. Через четыре часа должны быть на месте. Адъютант полетит с вами для обеспечения бесперебойной связи… Вам будет сейчас предоставлена возможность позвонить жене. Есть вопросы, генерал?

— Нет, мой Президент. Виноват, слегка расслабился… Все будет как положено. Я могу идти? — отчеканил бодро, пружинисто вскочил на ноги, словно демонстрируя, что еще чего-то стою.

— Ладно-ладно. — Президент чуть улыбнулся. — Не петушитесь, генерал. Это только сценарий действий. О сути дела пока не сказано ни слова.

Я сел. Джохор был прав. Действительно, о сути пока ничего.

— Неужели все-таки война? — неуверенно проговорил я, размышляя вслух. — Вряд ли… Думаю, старая песня. Мамука Догот все еще мечтает о престоле. Значит, черная тень от черных мыслей?..

— Становитесь поэтом, генерал? — с вялой усмешкой осведомился Президент. — Не поздновато ли? — Черты его лица от усталости померкли. Складки, морщины распространились повсюду. Джохор показался вдруг глубоким стариком. — А претендентов много. И опасней тот, о ком еще не знаем. Вот только откуда у них столь сильные козыри?

— Я не знаю такого оружия, мой Президент. Пока не знаю. Разберусь на месте…

«Толстобрюхие» были на подлете к городу. Я представил себе его тихие ночные улочки. Узкие улочки феодальной столицы с пяти-шестивековыми глинобитными и каменными домами без элементарных удобств. Я очень ясно представил глухую тишину пустынной круглой площади, чьи камни за столетия истерты ступнями едва ли не до зеркальности. И кривую тень заброшенной наблюдательной башни. И тусклые тени от редких фонарей, соединенных провисшим кабелем поспешной армейской проводки.

Нэтти спала, когда я позвонил. Она медленно соображает в постели и на сей раз несла какую-то чушь: бур-бур, милый, так жаль, не езди, бур-бур… Не очень-то она огорчилась, как видно. Сила привычки… Дай-то бог, чтоб так, а не иначе.

Карлуша Эдельфри по-детски причмокивал во сне. Очень не хотелось его будить, но ничего не поделаешь… Могучие моторы десантных барж рокотали действительно усыпляюще. Странно, что я не последовал примеру моего адъютанта. Перед началом операции каждая минута сна на вес золота. Мне ведь предстоит думать, много думать, а не скакать по буеракам, пуляя в живые мишени.

— Подъем, — тряхнул его за плечо. — Подъем!

Но Карлуша только морщился, отпихивался, будто в пантомиме, — так, что я на мгновение даже засомневался, не притворяется ли. С него ведь станется…

— Пожар!

Карлуша вскочил. Это было запретное слово. Зря я это, право, зря. Карлуша был встрепан, озирался испуганно. Огня не увидел и быстро успокоился. В свое время Эдельфри потерял в огне всю свою семью. Огнеметчики пресвятого Селяха подожгли офицерские общежития в столице. Сгорело всего два дома, но для Карлуши — весь мир.

— Приготовиться! Через пять минут десантирование! — объявил по трансляции командир «толстобрюхого».

Люди в отсеках зашевелились. Кто-то незлобно чертыхнулся, кто-то потягивался, разминал затекшие ноги. Карлуша оправил амуницию, натянул на лысину десантный шлем, и тот разительно изменил его лицо: оно стало маленьким (в обрамлении надутой кожи надбровников), остались одни глазки, дырки носа и пухлые губы. Какое-то поросячество. Карлуша подмигнул мне. Я тоже натянул шлем. Подошел капитан, старший по барже, отдал честь, доложил: