Демон снов - страница 5

— Чего я такого сказал? — кося глазами на Найра и опасаясь пошевелиться, прошептал Арей. Тот досадливо отмахнулся, обращаясь к Тахату, произнес:

— Мой вождь приносит свои извинения великому и могучему сыну Балихайбара Марендита, властителю небесной выси и долинных пылей…— Теперь Найр без запинки выговорил все звания и регалии толстого Тахата.— Он хочет знать, чем может искупить свою вину и порадовать сердце могучего…— Снова пошло бесконечное перечисление заслуг и достоинств степняка. Тот все понял без переводчика. Отравленное лезвие нырнуло в рукав. «Интересно, сколько у него таких кинжальчиков?» — подумала Соня. В высокой, почти женской прическе Тахата она уже заметила иглу-шпильку, еще одна была умело воткнута в плетение пояса.

Переводчик склонился к своему вождю. Тот облизнул язычком губы, зашептал ему на ухо. Переводчик выпрямился.

— Тахат Сабиддзар — отважный воин! Глаза его утомлены блеском золота и прелестями красавиц, его сердце радует звон оружия,— сказал он.

Горцы тревожно загудели, похватались за рукояти мечей, то ли желая их спрятать, то ли готовые обороняться. Войско степняков тут же пришло в движение. Женщины с визгом кинулись прочь, дети похватали с земли комья пыли и увесистые камушки и затесались в ряды воинов, а последние как-то незаметно перестроились в длинную фалангу, слегка загнутую по краям. Маневр Соня поняла — в случае сопротивления отряд горцев оказывался запертым в круге степняков. Арей тоже это сообразил, цыкнул на своих. Те застыли.

— Неужели сын Балихайбара Марендита хочет оставить своих будущих друзей безоружными в незнакомых землях? Разве это достойно его мудрости и милосердия? — сказал Найр.

— Мне все не надо,— забыв о напыщенности и переводчике, бодро ответил Тахат. Ткнул пальцем в Варка: — Его лук, твой кинжал и,— его палец переместился на Арея,— только в знак дружбы, его меч!

«Выбрал лучшее»,— оценила Соня. К толстому вождю степняков она стала испытывать что-то вроде уважения. Пожалуй, он был достоин называться светочем знаний и кладезем мудрости, во всяком случае в собственной разбойничьей шайке. Арей задумался. Расставаться с мечом ему не хотелось. Тем более что не так давно сам бранил Хуру за потерю оружия. Наконец он махнул рукой, снял с плеча перевязь и протянул меч Тахату.

— В знак дружбы,— сквозь зубы проворчал он. Тахат схватил меч, быстро перекинул его на руки переводчика, требовательно взглянул на Варка. Тот швырнул к ногам степняка лук. Покоритель гор не шевельнулся.

— Стрелы, тупица! — прошептал сородичу Найр. Ругаясь вполголоса, Варк бросил в пыль колчан со стрелами. Тахат кивнул, перешел к самому Найру. Сунув под мышку меч Арея, переводчик поднял из пыли лук, перекинул его за спину, закрутил вокруг запястья ремень от колчана и встал за плечом своего низкорослого вождя. Найр подал ему кинжал, рукоятью вперед, по всем правилам миролюбия:

— В знак дружбы.

Тахат улыбнулся:

— Мудрость вождя Арея достойна высшей похвалы. Мои друзья могут продолжать путь.

Степняки расступились. Вытянувшись шеренгой, горды прошествовали сквозь длинный, созданный степняками коридор и затопали дальше в степь. Рядом с хмурым Ареем шел Найр, в чем-то его убеждал.

— …не было выбора…— расслышала Соня.— …потери…

Словно издеваясь, переводчик помахал добытым мечом вслед уходящим. Покоритель гор водрузил на пони свое грузное тело, подъехал к Соне.

— Могу ли я насладиться в пути сладкоречивыми звуками твоего голоса, о луноликая? — чуть склоняясь в седле, спросил он.— Или для тебя постыдна участь рассказчика?

Постыдной была продажа. Болтать попусту Соня тоже не любила, однако сопротивление только разозлило бы светоч знаний. «Ладно,— решила девушка,— пройдусь с ними, поговорю, а там…» У нее в голове уже давно созрел замысел побега. Нужно было лишь усыпить бдительность лягушкообразного вождя, раздобыть оружие и вовремя улизнуть.

— Я буду рада услужить мудрому Тахату Саббидзару, сыну Балихайбара Марендита,— подражая выспренним речам Найра, начала она, но Тахат перебил:

— Для тебя необязательно перечислять имена моих предков и мои заслуги. Можешь называть меня просто «мой господин» или «муж мой».