Демоница & Праведник - страница 4

И вот сейчас он подумал, что, скорее всего, назад ему отсюда не выбраться — любой свет захлебнётся в подобной непроглядной ночи…

Наконец, ворота распахнулись, словно бы сами собой, и парень замер на пороге. Тьма внутри была ещё злее и непрогляднее, ему показалось, что перед ним как будто бы стена, стена зла, стена мрака, сила, которая либо не даст ему войти вовсе, либо поглотит и уничтожит, едва он сделает шаг вперёд.

Елисей застыл, как вкопанный. Шагнуть он никак не осмеливался. Демоны пытались втащить его внутрь, но тщетно — парень словно бы реально врос в пол, и стоял, непоколебимый, как скала. Семеро взрослых сильных демонов, как ни бились, так и не смогли сдвинуть его с места.

— Послушай, парень, — наконец сказал один из демонов — ты, вообще-то, если помнишь, пришёл сюда сам, по доброй воле. Вроде бы хотел увидеть Умберту, или что там ещё? Может, Мария тебя интересует…

«Мария»… — Имя болью отозвалось в сердце, и словно бы привело парня в чувство, зажгло в нём решимость. Мария… Он спасёт её, он обязательно её спасёт. Шаг. Парень вскрикнул и закрыл глаза — что-то словно бы ударило его по лицу и тяжестью легло на плечи. Тьма… Шаг. Ещё шаг.

Демоны вели парня под руки, иначе бы он давно уже просто упал. И только теперь, пройдя несколько поворотов и помещений замка, Елисей решился открыть глаза.

Души… Этот чёртов замок они освещали… Душами людей.

— Господи… — Шепнул парень и мысленно перекрестился. Демоны мгновенно отпрыгнули, почувствовав угрозу, и парень упал.

— Послушай, ты это дело брось! — Его вновь подняли и вновь повели.

А он плакал, как ребёнок, не сдерживая слёз, оплакивая судьбу и участь этих несчастных. Души… Души, черепа и кровь. И слёзы по щекам, и кровь всё так же капает под ноги. С каждым шагом Елисей слабел, и ужас всё прочнее и всё глубже заползал внутрь него. Он не смотрел, он вновь закрыл глаза, и очнулся, когда, наконец, его грубо бросили на пол.

Чёрные стены, кроваво-красный ковёр, и он, он стоит, склонив голову, на коленях перед Умберту.

— Мы привели его, мы выполнили ваш приказ! — Демоны довольно скалились в улыбках.

А Елисей подумал, что если бы не сдался сам, то им бы никогда его не взять. А теперь… Теперь он был беспомощен, изранен, напуган, и совсем без сил. На что надеялся он, когда так стремился сюда?..

Вот теперь, кажется, он погубил себя окончательно. Но нет, он не умрёт, стоя на коленях.

— Рад встрече с тобою, Умберту! — Собрав все силы, Елисей встал, и, гордо вскинув голову, посмотрел демону прямо в глаза.

…

Когда никого не было, Мэри материализовала свой замок, точнее, любимую комнату, окрашенную синими розами. Что-то в ней изменил тот светлый голубоглазый парень. Он был таким простым, но настолько живым, настолько настоящим, что Мэри теперь не знала, как жить дальше. Бежать? От Умберту невозможно было просто уйти… А больше всего она боялась за парня, боялась, что рано или поздно, Люциус найдет способ уничтожить его.

Мэри не могла видеть Елисея, не могла знать, что с ним. Даже плакать не могла. Только всё более холодной и безжизненной становилась, такой, что сам Люциус уже хотел, было, устранить её, но Умберту не позволял, хотя, состояние девушки его бесило и раздражало. Он пытался быть с нею ласков, пытался быть и груб. Потом просто оставил в покое, замыслив свой гаденький план просто прикончить парня на её глазах. И тихо ждал результата.

Мэри не выходила из комнаты. На ней было прекрасное кремовое платье, длинное, в пол, открытые плечи и прекрасные туфельки. В каком бы настроении она ни была, чувство вкуса её не покидало. Аккуратные кудрявые локоны струились по плечам, и на голове была приколота синяя роза. Она смотрела на эти цветы и вспоминала голубые глаза парня. Мэри курила лёжа, и рисовала по памяти, прорисовывая каждую чёрточку. Сердце сжималось от боли и тоски.

"Как ты там, мой мальчишка?" — В который раз спрашивала она пустоту, но в ответ была лишь тишина и стоны тысяч душ, что украшали залы преисподней…

…

Умберту вошёл без стука, и на мгновение залюбовался девушкой — такая хрупкая, милая… И это породило в нём новую волну злости. Не его. И ему принадлежать никогда не будет. Ярость. Ненависть. Неет, это не любовь — он хотел её, яростно, отчаянно. Он перестал нормально есть, перестал спать ночами. Одно лишь было в мыслях — не его! Та, которую он хотел больше всего на свете — не его. Он мог получить любую, стоило лишь пальцем поманить, но не её. Нет. Мария никогда не будет принадлежать ему. Не будет… любить. Знал ли он, что значит это слово? Нет. Но ему бы очень польстило, если бы её любовь, её сердце, принадлежало бы ему. Чёрное и холодное желание обладать. — Я думаю, сегодня ты, наконец, увидишь своего возлюбленного! — Умберту с наслаждением рассмеялся.