Демонология Древнего Китая - страница 20

Как-то ранним утром перед воротами уездного города появился незнакомец. Пыль, лежала на его лошадях и повозке, а возницы и слуги выглядели страшно уставшими и изможденными. Он пошел прямо в управу, попросил встречи с начальником и заявил, что прибыл из Сяоцзао, что в Ланьлине. Чжи-вэй, ничего не заподозрив, тут же пригласил его войти. Незнакомец сел, беседовал, смеялся и шутил вместе со всеми, и замечания и слова его были настолько удивительны, что Чжи-вэй не мог не обратить на них внимания. Он даже предложил незнакомцу передохнуть в его доме. Тогда незнакомец сказал: "Путь мой лежал через узкое ущелье, где я поймал молодую обезьянку, чья сообразительность и сноровка так умилительны; почтительно прошу вас принять ее в подарок". Он достал из-за пазухи маленькую коробочку и открыл ее — в ней сидела обезьянка, размерами с плод каштана. Она прыгала туда-сюда, вертелась волчком; кроме того, она улавливала настроение человека. Восхищенный Чжи-вэй взял ее домой, дабы иметь возможность похвастаться перед всеми такой диковинкой. Вдруг обезьянка высоко подпрыгнула и превратилась в тигра. Они не успели вовремя запереть дверь на засов, оружия под рукой не было. Когда же Чжи-вэй все-таки закрыл ворота, оказалось уже поздно: тигр сожрал их всех, и никто не остался в живых» («Цзи и цзи»).

Очевидно, китайцы записывали в число горных духов примитивные племена, которых они не считали людьми. Скорее всего, это были дикие и уже вымиравшие обитатели гор, чуждые китайской культуре; время от времени они совершали набеги на жилища своих более цивилизованных соседей, за что подвергались беспощадному преследованию и уничтожению со стороны китайцев. По убеждению китайцев, существа потустороннего мира — это лишенные культуры создания, поражавшие их воображение своими привычками и образом жизни. Описаниями таких существ, населявших как реальные, так и воображаемые территории, пестрят многие страницы «Шань хай цзина»- книги, во многом им посвященной. В эту большую категорию входит и еще одно племя демонов, так называемые «чи-мэй» или чи и мэй.

Они упоминаются еще в «Цзо чжуань». Во времена династии Ся, сообщает источник, с помощью некоторых предметов и картинок «людей знакомили с коварными проделками шэнь, дабы они, в речных ли долинах или горных лесах, не столкнулись со злобными чи-мэй и ван-лян». В другом разделе этого же сочинения говорится, что Шунь, став министром Яо, изгнал в четыре отдаленные области порочных людей, дабы они «боролись там с чи-мэй». Естественно, что позднейшие авторы почерпнули из этих сведений то, что чи-мэй были духами, обитавшими в пустынных и заброшенных землях, родственными ван-лян или даже идентичными им, и вполне искренне придерживались такой концепции.

Конечно, не так уж невозможно, и даже вполне вероятно, что на каком-то из диалектов чи-мэй когда-то и называли духов как таковых. Стоит отметить, что в том фрагменте «Цзо чжуань», где вторично сообщается о высылке таких-то людей при министре Шуне, в тексте стоит другой иероглиф чи, иногда произносимый как ли и означающий драконоподобного, либо ящероподобного, животного. Возможно, именно в связи с этим Ван Чун писал: «Те, кто высказывают суждение о чи, уверяют, что чи подобны драконам; поэтому, если мэй спаривается с драконом, значит, мэй представляет собой родственное дракону животное» («Аунь хэн», гл. 22). Последующие авторы охотно принимали эту гипотезу, но факты, которые бы подтверждали ее достоверность, отсутствуют.

В «Чжоу ли» в иной форме присутствует уже иероглиф мэй. «Во время летнего солнцестояния, — сообщается в тексте, — главы родов взывают к духам земли и мэй всех живых существ, дабы отвратить от государства несчастье и гибель» (гл. 27, 1.37). Цзин Кан-цин в своем комментарии к этому пассажу уверяет, что «мэй — это шэнь всех живых существ». С ним соглашается и Сюй Шэнь: «Мэй — это жизненная сила (цзин) старых живых существ; иероглиф мэй состоит из элементов "гуй" и "шань" — последний означает "шерсть гуй"» («Шо вэнь», цз. 9, I). Таким образом, мы видим, что горные духи отождествляются с животными и людьми, ведь едва ли можно воспринимать в каком-то ином смысле выражение «живые существа».