День пламенеет - страница 40

И тем не менее он все же иногда закатывал свою ночку, как в былые времена. Но он делал это по другим основаниям. Во-первых, этого от него ждали, ибо так он поступал в старину. А во-вторых, такую забаву он мог себе позволить, хотя теперь подобные развлечения его не так уже прельщали. У него по-новому проявилась жажда власти. Самый богатый золотоискатель на Аляске, он захотел стать еще богаче. Эта была крупная игра, и ему она нравилась больше всех прочих игр. Отчасти его роль была творческой. Он нечто создавал. И радость, вызываемая в нем миллионными россыпями Эльдорадо, совершенно тускнела в сравнении с той, какую он испытывал, следя за работой своих двух лесопилен и наблюдая, как несутся вниз по течению огромные бревенчатые плоты и прибиваются к берегу около горы Мусхайд. Золото, даже на весах, было в конце концов лишь абстракцией. Оно символизировало вещи, власть. Но лесопильни были сами по себе вещами конкретными и осязательными и давали возможность творить новые вещи. Это были сны, воплотившиеся наяву, — ясная и несомненная реализация волшебных грез.

Летом, с новыми партиями золотоискателей, прибыли специальные корреспонденты крупных газет и журналов. Все они отводили Пламенному длинные столбцы в своих газетах, и, поскольку дело касалось внешнего мира, Пламенный вырос в крупнейшую фигуру на Аляске. Конечно, спустя несколько месяцев мир заинтересовался испанской войной и позабыл о нем, но на Клондайке Пламенный по-прежнему оставался самой выдающейся личностью. Когда он проходил по улицам Доусона, все головы поворачивались в его сторону, а в трактирах новички следили за ним с благоговением, почти не отрывая от него глаз. Он не только был самым богатым человеком в этом краю, помимо этого он был Пламенным, пионером, тем, кто, чуть ли не в древние века этой молодой страны, перешел Чилкут и спустился вниз по Юкону, навстречу двум старым богатырям — Эль Майо и Джеку Мак-Квещен. Он был Пламенным, героем десятков невероятных приключений, человеком, который через дикие тундры домчался к китобойному флоту, затертому льдами в полярном море. Он был тем, кто сделал перегон с почтой от Сёркл до Солт-Уотер и обратно в шестьдесят дней, кто спас от гибели тананское племя в зиму 91-го года, короче, — тем, кто поражал воображение новичков сильнее, чем могли это сделать десятки других, вместе взятых.

Он отличался поразительной способностью приобретать известность. Все его поступки, как бы случайны и непроизвольны они ни были, казались необычайными. Люди постоянно говорили о последнем его подвиге: то он опередил бешеные толпы и первый явился на Дэниш-Крик, то убил огромного серого медведя на Сульфур-Крик или выиграл первый приз в гонке одновесельных гичек, когда его в последний момент принудили принять участие в состязании, так как один из участников не мог явиться. Как-то ночью, в трактире «Олений Рог», он засел с Джеком Кернсом за покер. Это был давно обещанный реванш. Ставки не были ограничены, играть условились до восьми часов утра, и к концу игры Пламенный выиграл двести тридцать тысяч долларов. Джеку Кернсу, крупному миллионеру, этот проигрыш большого ущерба не нанес, но весь город ужаснулся размерам ставок, а все двенадцать корреспондентов, присутствующих на поле сражения, отправили сенсационные статьи.

Несмотря на свои многочисленные источники доходов, Пламенный первую зиму нуждался в наличных деньгах, так как воздвигаемая им пирамида требовала больших затрат. Золотоносный гравий оттаивали и выгребали на поверхность, но он снова немедленно замерзал. Таким образом, шахты, содержавшие золото на много миллионов, были недоступны. Только с весной они оттаяли и растаяла вода для промывки; тогда Пламенный мог использовать содержавшееся в них золото. Вскоре на руках у него появилось слишком много золота, и он поместил его в два только что открытых банка. Сейчас же ему пришлось выдержать осаду со стороны отдельных лиц и обществ, убеждавших его поместить капитал в их предприятия.

Но он предпочел вести свою собственную игру и вступал лишь в те общества, какие носили характер оборонительный или наступательный. Так, хотя он платил самое высокое жалованье, он вступил в члены Ассоциации золотопромышленников, организовал атаку и буквально сломил нарастающее недовольство рабочих. Времена изменились. Старые дни миновали безвозвратно. Наступила новая эра, и Пламенный, богатый золотопромышленник, был верен своему классу. Правда, старожилы, работавшие на него, чтобы спастись от компании организованных собственников, были сделаны надсмотрщиками над артелью новичков; но тут Пламенный руководствовался чувством, а не рассудком. В глубине души он не мог забыть старых дней, хотя рассудок его вел экономическую игру, руководствуясь новейшими и наиболее практичным методами.