День рождения - раз, день рождения - два. - страница 4
). Козкин.
Пауза.
Она. Знаете, может быть я безнадежный романтик, но я всегда стараюсь разглядеть в человеке лучшее!
Он молчит.
Она. И верю, что это лучшее всегда есть! Анахронизм, скажете? - Может быть. Знаете, бывает, человек кажется злобным, даже таким... остервеневшим... вроде бы как обиженным на общество. Но лично я не тороплюсь выносить приговор. Потому что всегда остается надежда, даже если она едва теплится, а вдруг это лишь видимая сторона? Вдруг за всем этим что-то стоит? Вдруг у человека своя драма? А?
Он. Чай закипел.
Она. Нет...
Он. Я слышу - закипел.
Она. Вот смотрю я на Вас...
Он. Не надо. Не надо на меня смотреть.
Внезапно он срывается с места, кидаясь к окну. Ее внимание тоже приковывается к окну, в этот момент она кажется тревожно озадаченной.
Он. Скрылся.
Она. Кто скрылся?
Он. Он глядел в окно... Вы что - не видели?
Она. Кого я должна была видеть?
Он. Я не знаю - кого. Он заглянул и скрылся. Кругом кусты.
Она. Чуть не опрокинули чашку. Скорее всего Вам показалось.
Он. Мне?! Нет, галлюцинациями я не страдаю. (озадаченно смотрит на нее.)
Пауза.
Она. Ну, если и заглянул кто в конце концов - какая разница? Тут полно всякого жулья. А зачем бы, интересно, я Вас нанимала?
Он (буравя ее разоблачительным взглядом). Сторож на то и сторож, что сторожит...
Она. Вот и сторожите! Когда меня нет. Чайник, наверно, уже закипел. (суетливо пихая ему в руки газету.) Вот Вам газета.
Она уходит за чайником. Он блаженно откидывается на спинку стула, вбирая в себя тепло дома; быстро подходит к печке, прислонившись к ней, греет спину. Услышав ее шаги, возвращается на место. Входит она.
Она. Я надела свитер и не потому что мне холодно, а чтобы Вы ничего не подумали...
Он. Что не подумал?
Она. Не знаю, что Вы можете подумать, что вообще можно подумать, я не знаю... Вот что. Я человек простой. Я очень простой открытый человек. Моя жизнь у всех на виду. И всякие там закоулки не по мне. Я не прячусь, я не пытаюсь что-то из себя изобразить, я одеваю то, что хочу, и говорю то, что хочу!.. Что Вы не пьете чай?.. (с подозрением взглянув на него.) Есть хотите. (Вставая.) Кажется, у меня была рыба.
Он (решительно). Спасибо, я ел. Я ел в обед.
Она. В обед?
Он. Вполне достаточно. На ужин я пью обычно кефир. Сегодня можно чай.
Она (искоса посматривает на него, подвигает ему чайник.) Это - лучший сорт чая. Его присылает мне Вольдемар. (вздохнув.) Значит, не хотите о себе ничего рассказывать... А знаете, у меня замечательный сын. Он в Америке. Его пригласили работать в Америку. (пауза.) Вас это не удивляет?
Он. Что?
Она. Его пригласили работать в Америку. Не всех приглашают работать в Америку.
Он. Меня ничто не удивляет, если Вы успели заметить.
Она. Это как раз я заметить не успела. (двигает к нему тарелку.) Колбаса. (с новым заходом воодушевления.) А знаете, мой Вольдемар заслуживает того, чтобы про него рассказать. Он работает в Нью- Йорке. Есть такой город именно в таком же штате, представляете? Так что я человек не бедный. Не бедный во всем смыслах. Человек, проживший свою жизнь не напрасно. Сколько раз я ему говорила- Вольдемаша, ну что ты мне все шлешь и шлешь эти посылки, эти бандероли... - куда мне все это? В гроб? (уловив его быстрый взгляд на окружающую обстановку.) Здесь-то все, конечно, по-дачному. Все в городе. Там у меня квартира. (сбившись с мысли.) Во-от. А! Я ему говорю - ну зачем?! В конце концов я буду отсылать обратно! У тебя семья, у тебя ребенок, а я... ну что мне нужно на старости лет? - Нет! Просто завалил меня! Вот Вам не понравилась кофточка... (