День знаний - страница 7

Правильно, не похож. И на татарина тоже - русые волосы и рыжие усы никак не напоминают классического монголоида с картин художников конца девятнадцатого века. Поединок Пересвета с Челубеем, и всё такое... Так что с евреем из общего только обрезание. Предъявить? Так не поймут...

- Нет, не юде. Татарин я.

- Вас?

Ну, это из школьной программы помню. Вроде как представиться просит.

- Старший сержант Искандер Башаров.

Правильно хоть звание-то назвал? Треугольники в петлицах. Сколько штук - не вижу. Но точно не комиссар.

- Как попал в плен?

Надо же, акцента больше нет. Но вопрос глупый, так как ответить на него не могу. Не знаю ответа, поэтому просто пожимаю плечами. Сам догадайся, ублюдок!

- Почему вышел из строя?

Скрывать нечего, тем более и сам бы хотел знать, что за сука поспособствовала вылету пред ясны очи немецкого офицера:

- В спину толкнули.

- Кто?

Вперёд протиснулся здоровенный детина из тех, кого называют "кровь с молоком". Рядовой красноармеец. Не знакомый. Во всяком случае, именно сейчас вижу в первый раз. И тоже на лицо истинный ариец, но много крупнее фашиста. Жопа только шире плеч, а так вполне справный боец.

- Он коммунист, господин офицер! Даже больше, он комиссар! В сороковом году у нас в Каунасе...

Ага, значит я из кадровых, и успел поучаствовать в присоединении Прибалтики. В её добровольном вхождении в состав Советского Союза, так сказать. Но про Каунас всё равно ничего не помню.

- ... ещё он служил в комендатуре и принимал участие в арестах недовольных их властью.

Врёт, наверное. Насколько знаю, арестами занималось НКВД, а я к этому ведомству отношения не имею. Петлицы у меня зелёные, так что... Мля... пограничник же! Вот влип.

- Обманывать плохо, - немец зло прищурился, но смотрел почему-то на литовца. - Попытка сведения личных счётов руками доблестной германской армии должна караться. Да, караться! Встаньте в строй, старший сержант Башаров, а вас, господин из Каунаса, я попрошу остаться.

Чёрт возьми, что не так в интонациях этого голоса и почему пропал акцент? Впрочем, разве это интересно?

Я вернулся к остальным пленным, заняв место в первой шеренге, и услышал шёпот за спиной:

- Повезло тебе, старшой. Думал, зря тебя целых четыре дня контуженного тащили - сейчас грохнут, и всё. Чувствуешь-то себя как?

- Хреново, - отвечаю не оборачиваясь. - Не покойник, но близко к тому.

- Понимаю... только-только в сознание пришёл, а тут такое. Слушай, ты и вправду в Каунасе был?

- Да откуда знаю? Так приложило, что кроме имени и звания вообще ничего не помню.

- Бывает, - согласился невидимый собеседник. - У нас в финскую командира взвода накрыло близким взрывом, он даже говорить разучился.

- Комиссовали?

- Нет, через неделю в санбате умер.

Зачем я что-то спрашиваю? В моём личном бреду не должны умирать никакие командиры взводов.

- Смотри, старшой, что делается-то...

Тем временем добровольного фашистского прихвостня отвели в сторону, но не очень далеко. Пятеро фрицев вскинули винтовки, и по команде офицера стрельнули. Деловито так и без всякого пафоса, что, по моему мнению, просто должен присутствовать при расстреле. Приговор там зачитать или последнее слово предоставить... Нет, пустили в расход буднично, будто исполняли работу. И ни радости на лицах, ни угрызений совести.

Да, с последним, однако, погорячился. Мы же унтерменши, какие тут угрызения. Но то, что шлёпнули предателя, а не меня, радует однозначно. Кошмар это, или какое другое состояние попавшего под грузовик организма, но ведь выглядит настолько натурально, что помирать ещё один раз не хочется. Не страшно, но очень не хочется.

- Теперь вы, - немец развернулся к угрюмо молчавшему строю. - Вермахт берёт военнопленных, но не отвечает за их дальнейшую судьбу. Завтра прибудет специально выделенное для этих целей подразделение, а сегодня господа красноармейцы и сержанты ещё потерпят наше общество.

Он рассмеялся дробным смехом, напоминающим дребезг консервной банки, привязанной к кошачьему хвосту, и закончил:

- При передвижении соблюдать порядок и дисциплину. Раненых, если такие найдутся, переносить на себе. Я понятно выразился?