Деньги или любовь. Жертвы половой войны - страница 7
По мере того, как у наших предков жизнь складывалось все удачнее и удачнее, они расплодились, стали враждовать и, в конце концов, поедать друг друга. Наступила новая фаза эволюции, отсутствующая у животных – схватка на выживание с себе подобными. Вражда потребовала коллективных действий. В одиночку защищать гарем стало невозможно, и он рухнул окончательно, сменившись групповым браком, семьей или, если угодно, групповым гаремом, в форме племени, стаи или, если угодно, стада. Однако каждый коллектив чреват внутренними конфликтами. Общие ресурсы, добываемые самцами, распределялись среди самок неравномерно – каждая была красива по-своему, при этом ресурсов для воспитания требовалось все больше. Появилась конкуренция между самками за ограниченные ресурсы, и они развили в себе коварство и хитрость. Так в рамках группового брака произошел возврат к исходной ситуации хаоса, но уже на новом уровне – и среди самцов, и среди самок теперь существовало неравенство.
Женское коварство оказалось источником постоянных разладов и конфликтов. Так же, как в свое время у самцов, каждая самка стремилась заполучить для своего потомства все ресурсы. Но это было невозможно. Единственный выход для озадаченного Создателя был монополизировать самкой ресурсы какого-то определенного самца посредством постоянной личной привязанности. С другой стороны, для самки по природе естественно иметь только одного хозяина. Но как выбрать? Необходим и самый сильный самец, и самый способный, и самый заботливый, а главное – только «свой». Критерии выбора самца стали настолько сложны, что Создателю потребовался новый механизм – женская любовь. Любовь породила и сопутствующую ревность – страх остаться одной, плюс страх остаться без помощи. На выручку самке пришла необходимость выживания общины, требующая ее постоянного количественного роста – размер общины прямо пропорционален ее силе и способности выжить. Рост общины добавлял новые конфликты – большая семья менее управляема. Появились уровни иерархии общины – роды и кланы – и на самом нижнем уровне иерархии дело неуклонно шло к парной семье. Потребности же в любви у самцов не было, поскольку в доступе к самкам для них пока ничего не изменилось – они стремились иметь их всех или хотя бы кого можно.
Но самка и тут не остановилась. Теперь ревность разрушала полигамию изнутри – самка не хотела делить самца с соперницами, чем постоянно расстраивала Создателя. Она все время плела интриги, провоцировала междоусобицы и устраивала брачную неразбериху, что ослабляло общину перед лицом врага. Но была и более серьезная причина для перемен. Воспитание мужского потомства – вождей и воинов – требовало участия не только самок, но и самцов. Так к матери добавился отец, а полигамия плавно перетекла в следующую брачную фазу – моногамию. Она была оптимальна для самок и справедлива для самцов. Впрочем, к этому времени самки и самцы стали уже чем-то напоминать людей.
Как и с предыдущими фазами, с моногамией возникла новая проблема выбора – теперь для мужчины – и к женской любви добавилась мужская. Однако взаимная любовь, как единственная скрепляющая сила семьи, была недостаточно прочна. Еще не сдавались пережитки прошлого – грубая сила и стремление заиметь побольше женщин со стороны мужчины, и в меньшей степени ветреность, стремление поиметь что-то «слева» (или ресурсы, или лучшие гены) у женщин. На помощь пришли мораль и законы, которые помогали регулировать брачные союзы. Поскольку мужчинам ради моногамии пришлось поступиться большим, чем женщинам, общество смотрело на их действия сквозь пальцы. Это казалось разумным компромиссом, потому что стремление поиметь больше самок – физиологическое, а стремление поиметь больше ресурсов – экономическое. С моногамией усилилась роль мужчины. Если до этого момента женщина была единственной ценностью, то теперь индивидуальная роль мужчины в выживании потомства стала не менее важной. Правда ценность эта была социальная, а не биологическая.