Дервиш - страница 15

У дверей дома стояла бабушка Агафья, прикрыв глаза ладонью от солнца.

- Милая моя, двери затвори, пожалуйста! – Попросила она.

Вика закрыла двери сарая и пошла к дому на негнущихся ногах. Агафья приветливо крикнула ей:

- Ты заходи, не робей! - И вошла в дом.

Увидев Вику в сенях, Агафья тревожно спросила:

- Глаза у тебя, как у зверька раненого! Что случилось, девонька?

- Это вы банку поймали?

- Да, я! Что ж ты её на место не поставила? Ладно, потом сама уберу. Ты в следующий раз поаккуратнее, девонька. Мне-то уже тяжело по лесам-полям за травками ходить. Ты, что, напугалась? Нет? Ну и славно! Я чай поставлю.

Агафья пошла на кухню. Вика тяжело припала головой к дверному косяку.

- Там лапка лягушачья была? – Спросила она.

- Что ты?! Помстилося тебе! – Агафья налила Тишке молоко. - Я, девушка, только травами да корешками лечу. Всё прочее чернокнижеством зовётся! А что за дело-то у тебя?

- Это вы мне не позволили по телефону тогда, в джипе, дозвониться?

- Да говорила ж я уже - полиция вас задержала бы на несколько дней, а у вас времени очень мало! Только то и печалит тебя?

- На душе у меня тяжело, матушка! Давит. Тревогу из сердца выгнать не могу!

- А ну-ка, сядь, посмотрю, что там за тоска тебя ест. – Агафья взяла Вику за руку и замолчала, закрыв глаза.

- Скоро появится человек, который твою жизнь изменит…

- Так он, вроде, здесь, со мной! – Вика подняла глаза на Агафью, но, встретив её взгляд, помрачнела.

- Другой будет человек, не муж, не жених, говорю же тебе!

Агафья помолчала, потом негромко задумчиво произнесла:

- А замужем ты никогда и не будешь… Вот, по судьбе тебе так написано.

- Почему?! – Вика в отчаянье выдернула руку, с ужасом и тревогой глядя на Агафью. – Что случится?!

- Плохого не случится, девонька! Что ты так встрепенулася? Дела будут важные, ими займёшься! А тревогу гони, не твоя она. Крутят тебя, с пути сбить стараются! О хорошем думай, жизни радуйся!

Вика испытующе смотрела на Агафью, но та отвечала ей спокойным, доброжелательным взглядом. Успокоившись, Вика спросила:

- А что нас в будущем ждёт?

Агафья долго молчала, тихо покачиваясь, потом медленно открыла глаза и сказала:

- Море видела. Огромное, берегов не видать. А вода чистая да прозрачная, аж светится до самого дна! Змея чёрная по нему плыла. А потом море вдруг почернело, а змея белою стала!

- К плохому или к хорошему? – Спросила Вика.

- Не знаю, девонька, – Отвела глаза Агафья. – Не знаю… Скрыто всё, ведь будущее это. Как бог его разумеет, таким его и сотворит, таким оно и будет! А кому будет оно хорошее, кому плохое – это уж как он распорядится!

В двери постучали. Агафья буркнула себе под нос: «Пришёл?». И громко крикнула:

- Открывай, чего оробел-то?

Дверь тихо отворилась и на пороге появился вчерашний небритый, только теперь он был чисто выбрит и в новой футболке. Вика побледнела. Осторожно заглянув в дверь, Михаил Спиридонов вежливо поздоровался и напомнил:

- Агафья Тихоновна, вы сказали сегодня за мазью прийти.

- Заходи, сейчас дам. Как там Иван? Лёнька как, на голову жалуется?

- Да хорошо всё, вроде обошлось. Голова не болит. – Мишка отвёл глаза.

- Окаянных небо любит! – Покачала головой Агафья. - В церковь сходите!

- Что там делать-то? – Лицо Спиридонова задёргалось.

- Может, от бога слово какое услышите! Может, жизнь изменится!

- Да поздно, бабушка Агафья, жизнь-то менять! – Махнул рукой Спиридонов.

- Никогда ничего не поздно! Оптину пустынь разбойник построил! Засовестился под старость лет и жизнь свою изменил. Что ж постыдного в том, чтоб светлою душою быть?

Спиридонов со скучающим видом изучал стены и потолок. Агафья подала ему баночку и бутылку:

- В банке мазь. Рёбра я ему вправила, пусть мажет два раза в день - болеть не будет и синяк разойдётся. А Лёнька пусть отсюда пьёт понемногу, пока всё не выпьет. Да чтоб никакой водки! Понял?

- Понял! Что тут непонятного?

- А ты всё ж поговори с ней, с совестью-то! Много чего услышишь! Да только не злись – правду лишь она говорить умеет, ничего кроме!

- Спасибо, Агафья Тихоновна! До свидания! – Спиридонов, радостный от того, что всё, наконец, закончилось, пулей вылетел в двери!