Держи меня [СИ] - страница 4

Денег, которые я зарабатываю на мытье подъездов нам троим хватает на питание. И я буду мыть, несмотря ни на что.

Обычно я заканчиваю к восьми. Купив для моих девочек вкусного, возвращаюсь домой. Звоню. Три раза, длинными звонками — это знак для моих. Мама с Лизой открывают мне двери, ждут, когда я быстро помою руки. В квартире, кроме нашей комнаты лучше ничего не трогать руками — наши «сожители» могут быть заразны. У них снова «гости». В комнате, которая когда-то у нас была залом, гостиной (как говорят продвинутые девочки на работе) странный шум. Стараюсь не вникать в его природу, быстрее закрыться в нашей комнате.

Фух, даже никто из них не вышел.

— Аля, доченька, как дела?

Мы даже готовим у себя. Мама жарит картошку на электроплитке, запах сводит с ума, заставляет буквально захлебываться слюной — конечно, в обед был просто чай с печеньем, я голодная, как волк. Лиза, наша умничка, делает уроки за столом.

— Мамочка, все в полном порядке. Лизунь, какие оценки в школе? — спрашиваю, уже зная ответ. Наша девочка — умница и красавица, учится лучше всех в классе, занимается спортом, танцами. Какие у нее могут быть оценки?

— Пять по контрольной по математике, пять за стих. Сегодня все.

— Ты — моя умница! Ты заслужила подарок. — Лизе десять лет, но она, как малышка, со всех ног бросается ко мне.

— Аля, что ты мне принесла?

Конечно, мы живем в условиях жесткой экономии, и мама, молча, через Лизину голову, с укоризной смотрит мне в глаза, но нашего ребенка так легко порадовать. Я купила ей футболку с рисунком из пайеток и колготки в цвет. Лиза скачет по комнате, Лиза рада. А вместе с ней рады и мы. Нет, конечно, мы стараемся одевать еще хорошо. Но лишнего ничего нет ни у одной из нас.

Завтра выходной. А, значит, я еду за город, в деревню. Там живет папин брат с семьей. В старом деревенском домике. Я помогаю им на огороде, а они дают нам картошку и другие овощи. Мне предстоит трудный день — посадка. Нужно выспаться. Нужно отдохнуть… Опять орут, стучат чем-то. Хоть бы только о нас не вспомнили…

В понедельник утром, по своему обычному пути иду на работу. В половину восьмого утра. Ну, как иду? Ковыляю. После огорода дико болят ноги и руки. Но с каждым шагом тело привыкает к этой боли, походка выравнивается, в ушах наушники, в которых звучит моя любимая:

И я улыбаюсь…

Сегодня обманула сына снова. Каждую неделю по пятницам езжу на кладбище, навещаю внука, Веронику, мужа, к родителям захожу, а Роме говорю, что к подруге на чай. Побуду у Вадюшы, поговорю с ним, пшена посыплю на могилку, чтобы птички клевали, поплачу, конечно, и как-то легче на душе становится.

Ромочке нельзя об этом говорить, нельзя даже имена их произносить… Бедный мой мальчик, всегда таким был — все в полную силу делал: если радость, то до неба, если горе — то на самое дно. Всегда был замечательным мальчиком — добрым, умным, самостоятельным. Не то что младшенький — хулиган и задира. Хотя, зачем я так, они оба у меня — замечательные. И с Ромочкой все обязательно наладится, только нужно верить. Вот в воскресенье в храм пойду, молебен о здравии ему снова закажу…

Пришла домой, дверь приоткрыта… Не могла не закрыть, маразм, пока вроде, не появился. Может, Матвей приходил? Зашла тихонько, ого шесть часов уже — сегодня я долго!

Что-то тихо у сына. Может, спит? Потихоньку загляну… Дверь в его комнату никогда полностью не закрываю — вдруг Ромочке что-нибудь понадобится, а я не услышу?

Подошла на цыпочках, заглянула в щель…

У окна в коляске сидит? Странно… На улицу как-то напряженно смотрит, как будто ждет кого-то. Кого? Ой, хоть бы не заметил, что я подглядываю… Вдруг вздрогнул, руки сжали колеса. Кто же там? Жаль, не видно окна отсюда, самый краешек только. Вот бы глянуть хоть одним глазком!

Стоп, кто бы там не шел, он все равно, сейчас обойдет дом и выйдет с другой стороны. А значит, в окошко в моей комнате можно посмотреть. Быстрее, все так же на цыпочках… Почти бегом заскочила в спальню и к окну. Девушка какая-то идёт.