Держись, акробат - страница 12

Бросил взгляд на Доску почета и ужаснулся. На том месте, где была карточка Савии, темнело бесформенное бурое пятно. Оно было очень заметно, его сразу увидят и ребята и учителя, когда начнется перемена. Что же делать? Надо было что-то придумать, потому что Зоя Михайловна сразу укажет на меня. Я в этом не сомневался. Даже мог ручаться, что точно знаю, какой разговор будет в учительской.

«Что мне делать с этим Шакировым? — дергая правое ухо, скажет Зоя Михайловна. — Пойду сегодня к ним домой и поговорю с отцом».

«Лучше пригласить отца в школу, чтобы с ним побеседовали и другие учителя», — посоветует учитель химии.

«Надо воздействовать на самого Фаиля: спрашивать его ежедневно!» — скажет географичка.

«По моему предмету его не надо спрашивать, можно смело ставить двойку», — тихим голосом вставит слово учитель физики.

«Нет, товарищи! Я не согласна. Стоит Шакирову захотеть, и он может хорошо учиться», — вмешается в разговор учительница русского языка и литературы.

«Подскажите, как сделать, чтобы он захотел?» — ехидно спросит учитель химии.

Оставалось всего несколько минут до конца урока. Я ходил по коридору и вдруг вспомнил, что под фикусом подстелена старая газета. С трудом вытащил ее, развернул. Как назло, в ней не было ни одной подходящей фотографии: ни девушки-передовика, ни участницы художественной самодеятельности, одни только машины.

Больше всего мне понравилась фотография автомобиля КамАЗ. Во-первых, он был такой же темный, как фото Савии, а во-вторых, это отличная мощная машина, она вполне имеет право висеть на Доске почета.

Я аккуратно вырвал рисунок, разгладил его, подогнул края. Вытащил из доски объявлений несколько кнопок. Приподнявшись на носках, прикрепил снимок грузовика на то место, где недавно была фотография отличницы. Если специально не приглядываться, то не заметно. А никто вглядываться и не будет: Доска висит давно, все к ней привыкли.

Когда прозвенел звонок, я тихо вошел в класс. Никто ко мне не приставал, лишь Олег попытался сострить:

— Что-то очень смирный? Наверное, весь урок изучал Правила внутреннего распорядка?

Я показал ему кулак. Он промолчал, опустил свой длинный, как у дятла, нос.

Все остальные уроки я думал только об одном: как подготовить маму к приходу Зои Михайловны? Пусть она поговорит с отцом, может быть, ей удастся не допустить бури в нашем доме?

Но все произошло совсем не так, как я ожидал.

Между мной и Зоей Михайловной шла давнишняя война. Но знали о ней только мы вдвоем.

Война началась еще в пятом классе. Зоя Михайловна тогда только начала работать у нас в школе и сразу была назначена нашим классным руководителем.

Когда она в первый раз вошла в класс, мы не поверили, что это учительница. Маленькая, тоненькая, как сестра Наиля — Фарида. Даже Зубаржат была здоровее ее. Не верилось, что она уже закончила университет и будет преподавать нам историю. Одета она была в черное платье, волосы у нее — черные, брови тоже черные.

Зоя Михайловна положила журнал, подошла к доске, в этот момент я прошептал: «Кар-р-р!» Сказал очень тихо, даже ребята в соседнем ряду не слышали, а она услыхала. Повернулась к нам, прикусила губу и посмотрела своими знаменитыми глазами. Выдержать ее взгляд никто не может. Девочки затихают сразу, а мальчишки медленно опускают головы. Как будто гипноз какой-то! Я тоже не могу долго смотреть ей в глаза, тоже опускаю голову.

Меня подмывало еще раз каркнуть, но я сдержался.

И зря! Все равно с этого дня она начала донимать меня двойками. Я знал, что в четверти она все равно поставит мне тройку, потому что по таким предметам, как зоология, история, география, может ответить каждый дурак, если хорошо выучит урок. Это не алгебра и не физика. Если по этим предметам есть двойки, то педсовет может решить, что сама учительница плохо преподает, не может заинтересовать учеников. Зоя Михайловна тоже понимала, что нельзя меня оставить с двойкой в четверти, поэтому придиралась ко мне по всяким мелочам. Доказывала, что она — учитель, а я — козявка, школьник.

Не переношу я, когда ко мне придираются, не дают покоя. Пусть лучше накажут, только не выматывают душу.