Держись за небо. Полёт души - страница 10

стр.

В офис Костя доехал на автопилоте. У порога его встречал хозяин машины, которую он ударил. Ах, да. Отрешенно поговорив с ним, Ордынцев пообещал всё возместить.

День прошел как в тумане. Ему казалось, что все люди, зачем-то к нему обращающиеся, все звонки, которые он принимал, все документы, которые подписывал, – все это просто снится, потому что реальность вокруг застыла в какой-то невесомости.

Сначала ему нужно было поверить в ее стремление создать с ним семью… Нет, самое страшное, на что он решился, – воспитывать чужого ребенка… которого, как выясняется, не существовало. Это звенело в его ушах состоянием паники. Неужели такое бывает? Какую злую шутку может сыграть с нами мозг, разочарованный страданиями некогда счастливой души!

Жутко! Ольга безумела у него на глазах. Что может быть ужаснее необходимости заверить ждущую ребенка женщину, что ожидание напрасно, а беременности не существует.


Зайдя домой, Костя с опаской оглянулся. Стояла подозрительная тишина, которая таила в себе что-то зловещее. Но появившаяся со стороны столовой Ольга бросилась к нему с объятиями.

Звонивший днем Эдуард Максимович попросил его общаться с ней как ни в чем не бывало, и, вспомнив об этом, Костя ответил на ее гостеприимство. Она обходительно сняла с него пиджак, поручила идти переодеваться и даже что-то пропела. А он только настраивал себя на невозмутимость и спокойствие.

Присев за накрытый стол, Костя внимательно осмотрел Олю. Да, она и впрямь выглядела беременной – свободная туника, добавляющая объема талии, в груди тоже вроде раздалась, изменились даже черты лица. И эта не присущая ей детская жизнерадостность. В голове не укладывается. Он все равно не мог уяснить себе реальность происходящего.

– Сегодня отпустила прислугу, готовила сама, – торжественно заявила она.

– Ты была у врача? – устало приложив ко лбу пальцы, спросил он.

– Да, была! – ее глаза светились радостью. – У нас все хорошо, папа! Напрасно ты переживал.

«Папа» – заставило содрогнуться. Она действительно верила в то, что говорила. Костя кротко кивнул.

– Это хорошо, – попытался улыбнуться он.

– Ты чем-то расстроен? Или плохо себя чувствуешь?

– Да так… Ничего особенного… – он сжеманничал, принявшись перебирать вилкой еду в своей тарелке.

Под ее щебет, в котором звучало столько самообмана, Константин куда-то улетучивался в раздумьях над тем, что делать дальше. Ситуация слишком неоднозначная. Надо Мирослава уведомить. Врачи расскажут о методах, а принимать решение нужно будет вместе.


С этим он собрал всех: тестя, врачей Коновалова и Симоненко. По взглядам медиков он убеждался – может произойти самое плохое, у Ольги способны случиться не просто нарушения, но и полная «отключка» адекватности. Говорили долго. Костя участвовал как-то косвенно, словно это его не касалось. Он по-прежнему переживал, но продолжал находиться в прострации.

На следующий день состоялся разговор с Олей. Роман Федорович показал ей снимки, затем попытался объяснить ошибку, которая произошла. Но та смотрела на него с откровенной улыбкой, временами хохотала, потом театрально становилась серьезной. Косте вспомнилось, что и раньше иногда она себя так вела. Играла просто. В итоге она расценила это как шутку, поблагодарила врача за хорошее настроение и попросила Костю отвезти ее домой.

Он все больше приходил в шок от разворачивающихся событий. После визита к врачу подтвердилось, что ситуация катастрофическая. Ольга не собирается адекватно воспринимать информацию, которая может разрушить её иллюзию. Как объяснил психоаналитик, все дело в страстном желании иметь ребенка, страхе, что материнство так и не наступит, и ее частых нервных срывах. Последнее значительно усугубило состояние Ольги, и теперь нужно сделать все, чтобы ее психика не разрушилась окончательно. Хотя Косте казалось, что хуже быть не может.

Вопреки советам всех врачей, он все же старался привести Ольгу в реальность – продолжал проводить аккуратные беседы, показывал снимки, убеждал ее подумать и еще раз объективно оценить свое состояние. Она даже не злилась на него за недоверие, просто улыбалась и отмалчивалась, продолжая строить планы, перебирать детские вещи и проводить время в детской комнате. Как это ужасно! Как ужасно видеть гибнущим близкого человека и чувствовать себя абсолютно не способным ему помочь.