Держитесь, девушки! (сборник) - страница 17

Занятия в шестом «Б» благополучно продолжались. Теперь в свою лодочку, призванную переплыть океан, Коля садился уже не один – вслед за ним прыгали пятеро матросов, его команда, переживающая за исход плавания не меньше его самого. В команду входили похожая на синичку Настя, сероглазый Арсений, простодушная Кристина с заячьей косинкой в глазах и Юля, аккуратная умница с первой парты. Еще лопоухий Егор, кормилец и покровитель кошек, хотя о нем разговор особый… Эти ребята были готовы за своим учителем в огонь и в воду. Коля про себя называл их: единомышленники.

Однако не все в классе желали лодке счастливого плавания. Из среднестатистического большинства выделились еще две условных группки по несколько человек в каждой. Вторую группку Коля называл анархистами: это была склонная к мелкому хулиганству вольница, всегда занимавшие задние столы. Именно они на первом занятии разливали по стаканам минералку, чем невольно помогли в объяснении важнейшего принципа Божьего Триединства. Впоследствии анархисты попробовали принести на урок еще и пива, но тут оказалось, что терпение учителя не безгранично: поклонники Невско-Клинской империи получили замечание в дневник. После этого они на конфликт уже не нарывались, а свои темные делишки, вроде телефонных игр или списыванья домашних работ, производили втихую. Коля смотрел на это сквозь пальцы. Временами он замечал, как тот или иной анархист, случайно увлекшись, с открытым ртом слушает его рассказ.

Гораздо серьезнее обстояло дело с последней группкой, которую Коля определил для себя как гностиков. Это, может быть, чересчур сильное название происходило от секты древних еретиков, смешивавших добро со злом, молитвы – с заклинаниями, поиск истины – с почтительным отношением к нечистой силе. Хотели быть и Богу свечкой, и черту кочергой. Именно гностики, что в переводе означает «посвященные», породили когда-то эзотерику: науку о тайном знании, теорию чародейства.

Лидером этой группки был Яша, интеллектуальный мальчик в очках, удивительно похожий на Гарри Поттера. Его поддерживали две сестры-погодки, Дина и Рина. Сперва все трое внимательно слушали учителя, а после бросались в бой – оспаривать его слова. Причем Яша использовал в основном дедукцию, а сестры индукцию, преломляемую ими в фатальность жизни как таковой:

– Медитация помогает снять внутренние зажимы, – говорил Яша в тот день, когда речь шла об опасности любых видов зомбирования.

– Именно в таком состоянии легче всего проходит энергетический вампиризм, – парировал Коля, – медитирующий человек позволяет проникать в себя чуждым силам, подчиняющим его внутреннее «я».

– Гороскопы сбываются! – кричали в другой раз Дина и Рина. – Вот наша старшая сестра рассказывала такой случай: одной девушке по гороскопу выпала перемена судьбы. И через пять минут предсказание сбылось: эту девушку выгнали с работы! А вы говорите…

И Коля объяснял, что управляющая гороскопом сила постепенно приобретает власть над тем, кто к ней обращается. Оттого ее предсказания могут сбыться. А перестань человек верить в гороскопы, и звезды уже не имеют над ним власти; все опять зависит от человеческой воли…

В общем, шестиклассники придерживались разных взглядов: они отражали собой идеологическую палитру взрослых. Что касается гностиков, Коля радовался уже тому, что они шли на контакт, хотя бы и в форме протеста. Он подробно разбирал каждое их возражение – они выслушивали, обдумывали, снова возражали. Между тем единомышленники рвались поддержать учителя: лучше всего это получалось у вдумчивого Арсения, или у смышленой Насти, или у Юли, коньком которой была четкая, почти математическая логика. Случалось и так, что в дискуссию втягивался кто-нибудь из аморфного большинства, представляющего основную часть класса.

Таким образом, на уроках звучали споры, в которых, давно известно, рождается истина. А как сказал один из любимых Колей священников, оптинский новомученик иеромонах Василий: «Всякий, ищущий истину, найдет Бога».

Споры с гностиками требовали напряженного внимания. И все-таки главной проблемой учителя стали не они, а, как ни странно, лопоухий Егор. Вот уж словно про него сказано: простота хуже воровства! Егор имел привычку произносить вслух разные вещи, косвенно касающиеся темы занятия, и задавать вопросы, выбивающие урок из колеи. Делал он это вполне чистосердечно, не понимая, что эмоции положено сдерживать. Пришла мысль – высказывает, всплыло что-то непонятное – задает вопрос, да еще такой, от которого класс потом долго не придет в себя. Того, что он может мешать учителю, Егор в принципе не допускал, поскольку сам знал свои намерения как добрые. Эта непосредственность Колю обезоруживала, особенно в сочетании с тем, что из-за небольшого роста и отрешенного выражения лица паренек смотрелся в классе не как полноценный ученик, а скорее как чей-то младший брат. Возможно, он действительно отставал в развитии.