Держитесь, девушки! (сборник) - страница 9
– А, ну да… в тринадцатом веке…
Вике хотелось показать себя образованной, но из этого ничего не вышло. Каким-то образом – вероятно, исходя из законов психологии, – ее собеседник догадался, что она знать ничего не знает про крестоносцев. Может быть, в школе когда-то проходили, но это же было так давно… Да и вообще, у школьников принято вытряхивать из головы школьные знания вместе со звонком, возвещающим конец урока.
Захар Феликсович усмехнулся, как будто довольный невежеством Вики и в то же время слегка презирающий ее за это:
– Что ж, не знаете так не знаете. Сейчас молодежь вообще мало интересуется историей…
– Если нужно, я выучу, – опять же по-школьному пообещала Вика.
– Нет, зачем же. Это просто к слову пришлось. Расслабьтесь, я ведь уже сказал: вам не придется ничего делать…
Но Вика, наоборот, насторожилась. Она хорошо знала, что просто так деньги не платят, если, конечно, ты работаешь не в папиной-маминой фирме. Человек, с которым она сейчас беседует, не похож на простака-альтруиста, готового держать девушку на работе за красивые глаза. Значит, во всем этом скрыта какая-то ловушка, и надо быть очень собранной, очень внимательной…
– Не бойтесь, я вовсе не хочу отобрать ваш паспорт, чтобы потом отвезти вас за границу и продать в рабство. Я вообще этим не занимаюсь. Лучше скажите: известно вам, что такое тайное знание?
– Немножко, – бодро ответила Вика.
Нужно было сейчас же вспомнить, что говорила на этот счет Эльвира: кажется, в ее мудреных наставлениях встречалось такое сочетание слов.
– Что именно вам об этом известно?
– Одну минуту! Это что-то про йогов… или про экстрасенсов… короче, про колдунов. Вообще про тех, кто занимается магией…
– Исчерпывающий ответ, – кивнул собеседник. – Так вот я как раз из тех, кто ею занимается. Можно сказать, колдун. – Он этого слова не стеснялся, продолжая в упор смотреть на Вику своими выпуклыми глазами цвета спелой черешни. – Пытаюсь постичь тайное знание и поставить его себе на службу. Для этого, как вы, вероятно, догадываетесь, надо многое понимать и многое уметь.
– Еще бы!
Эльвира не раз говорила девочкам о том, сколько всего приходится читать, учить, практиковать на собственном опыте, просто с ума сойти… Вот и Вике теперь, значит, придется…
– То есть я занимаюсь эзотерикой – теорией магии. Это изнурительные занятия. Тому, кто в них погружается, необходим резервуар свежего воздуха, чтобы при случае отдышаться.
Вика не знала, что на это ответить. Ее будущий работодатель теперь казался задумчивым, словно говорил не с ней, а в первую очередь сам с собой.
– Итак, резервуар… А, кроме того, в фундамент доктрины должны быть заложены свежесть и непосредственность естества.
– Какой доктрины?
– Той, которая дает власть над людьми и вещами, – не смущаясь, пояснил Захар Феликсович. – А свежесть и непосредственность я намерен получать от вас.
– От меня? – удивилась Вика.
– Я буду снимать их с вашей ауры, как пенку с варенья… Мелькнула мысль: «А может, он сумасшедший?». Но у этого человека был вполне осмысленный взгляд, уверенная манера поведения и своя, не совсем понятная, однако как будто твердая логика. Сейчас многие чудят, кто во что горазд, не теряя при этом общего здравого смысла. Вероятно, таков и этот работодатель: в целом нормальный, но малость сдвинутый в одном пункте, вот как Эльвира. Иногда такие люди действительно зарабатывают деньги на своем увлечении, хотя бы и болезненном. А это для Вики главное – чтобы он заработал деньги, в которых и заключается настоящая «власть над людьми и вещами». Именно в них, а не в какой-то там доктрине. Если этот человек преуспеет, то и Вика, как его ассистент, не будет сидеть без гроша.
– Захар Феликсович, – вслух сказала она. – А каким образом в смысле варенья… ну, как вы собираетесь получить от меня свежесть естества?
– Я буду забирать у вас внутренние импульсы. Каждый человек в процессе своей внутренней жизни вырабатывает какие-то впечатления, эмоции, вспышки энергии. Вот и вы тоже, а для меня это ценный материал. Ваши импульсы будут для меня кирпичиками, из которых я выстрою свое здание… Не бойтесь, больно не будет, – поспешно добавил он, видимо, почувствовав шевельнувшуюся в ней тревогу.