Дерзкие дни - страница 7

Артём написал письмо по-русски: «Привет! Мы с Алисой надеемся, что у тебя всё О.К. Надо бы встретиться, поговорить. Пиши».

Ида писала, что за то время, пока Влад был в Праге, произошло много важных событий, которые надо обсудить, и предлагала встретиться на следующий день в Йете.

Вечером Владислав телепортировался в Греаль. Ректор ждал его в своем кабинете. Он передал Владу весь свой разговор с Великим Магистром и решение, к которому они пришли.

– Мне бы очень хотелось, чтобы Чёрный перстень был постоянно с тобой, – сказал старый эльф, – но, возможно, Великий Магистр не совсем неправ. Этот артефакт сейчас привлекает к себе слишком большое внимание. Пусть он до поры – до времени побудет у Магистра. Не возражаешь?

Влад кивнул, давая тем самым понять, что он не возражает, хотя на душе почему-то скребли кошки.

– Вот, посмотри, – ректор протянул Владиславу менгир, в котором была размещена огромная пиктограмма: Магистр с Чёрным перстнем на правой руке объявлял сотням тысяч людей, собравшимся на главной площади Йета о том, что один из древнейших артефактов, принадлежавших Великой Четвёрке, действительно найден и находится у него. Влад удовлетворённо улыбнулся, заметив, что камень, вставленный в перстень, не сиял – он был тусклым и мёртвым.

– Чёрный перстень не меняет хозяев, – будто прочитав его мысли, тихим голосом сказал Лал. – Нового хозяина он выберет только после твоей смерти.

Влад продолжал внимательно разглядывать пиктограмму.

– Весь этот спектакль разыгран, в первую очередь, для твоей безопасности, – продолжал старый эльф. – Будет лучше, если Марготт и Призраки будут знать, что перстень у Магистра.

Влад отложил менгир и нехотя кивнул. Поколебавшись с минуту, он решил поделиться с ректором своими подозрениями насчёт возможной слежки в Праге. Выслушав его, Лал несколько минут сосредоточенно молчал, барабаня пальцами по ручкам кресла, а затем сказал:

– О том, куда именно ты был отправлен для встречи с отцом, знало весьма ограниченное число людей. Я никого не просил присматривать за тобой. И это меня очень пугает.

Влад, глядя на не на шутку обеспокоенного ректора, уже пожалел о том, что заговорил о своих подозрениях.

– Наверное, мне показалось, – неуверенно сказал он. – Как бы то ни было, ведь я здесь, я жив-здоров, так что беспокоиться не о чем.

– Ты ошибаешься, – задумчиво ответил старый эльф. – Повод для беспокойства есть, и весьма серьёзный. Но не переживай, – продолжал он, – я попытаюсь с этим разобраться, – с этими словами Лал поднялся и подошёл к резной деревянной этажерке, на которой стопкой лежали листки пергамента.

Ректор взял несколько листочков пергамента и вернулся в кресло.

– Я желаю тебе хорошо провести оставшуюся часть каникул, – сказал он, поднимая глаза на Влада. – Второй курс будет намного труднее первого, так что отдыхай, пока есть возможность.

– Лока Лал, а как раненый стражник? – спросил Влад, вставая.

– Он умер, – отводя взгляд, тихо ответил старый эльф. – Рана была смертельной… Целители оказались бессильны.

Владислав вздрогнул – ещё одна жертва Сарр… Молча кивнув ректору, парень вышел за дверь.

Оставшись один, Кутам Лал тут же написал несколько коротких писем и отослал при помощи искр. Стемнело. На небе зажглись первые звёзды.

Менее чем через двадцать минут те пятеро, которым были адресованы письма, вошли к нему в кабинет: Диро, Чернов, Руни, Яф и Вадь. Эта пятёрка, да ещё Саита Ютт, уехавшая отдыхать на Бурный океан, Лита Санг, пересекавшая сейчас верхом Фелтскую пустошь в поисках таинственной пустынной мандрагоры, и Аретт Нури, ушедший в одиночный поход в Даянские горы, были теми людьми из окружения Лала, которым он доверял безоговорочно.

Старый эльф скользнул взглядом по бледным, сосредоточенным лицам. Все явившиеся к нему понимали: если их на ночь глядя срочно вызвали в крепость – значит, произошло что-то особенное. Что бы он делал без них всех – без Диро с его умением всегда и везде сохранять спокойствие, без ума и интуиции Яна, оптимизма Саманты, без Самира, который мог найти выход из любой, самой безнадёжной ситуации, без спокойной преданности Леи. Лал рассказал пришедшим о своём разговоре с Владиславом и, помолчав, спросил: