Дерзкий плейбой - страница 34

Я делаю большой глоток виски и закрываю глаза, теплая жидкость проваливается в горло. Снова открываю глаза, надеясь, что Моники тут нет, и это какой-то извращенный сон, но без шансов.

— Прошло четырнадцать лет, — усмехаюсь я, качая головой. — И вот ты явилась. Ведешь себя, будто вправе врываться в мой офис и требовать информацию о ребенке, которого даже не знаешь. Убирайся на хрен.

Моника переминается с ноги на ногу и выпячивает бедро, словно имеет право вести себя вызывающе в моем гребаном офисе.

— Так не разговаривают с матерью своего ребенка!

Я с грохотом ставлю стакан на стол, делаю два быстрых шага к ней, но вдруг спохватываюсь. Я никогда не поднимал руку на женщину, но сейчас близок к этому, как никогда.

— Ты ей не мать. Не корми меня этой чушью. Иметь дело с манипулирующими придурками обычное для меня дело. Так что ты не в своей лиге. — делаю паузу и глубокий вдох, изо всех сил стараясь успокоиться и сохранить адекватность. — Послушай, я взял ответственность за ребенка на себя. Ты выбрала деньги.

Моника начинает что-то говорить, и я прерываю ее, решив, что лучший способ вывести ее из кабинета — просто как можно быстрее сообщить ей факты, даже если она не заслуживает их знать. Мне нужно объясниться с Тейт, а, насколько я ее знаю, она уже может сидеть в самолете, направляющимся в Даллас.

— Мы думали, что у нее аппендицит, но диагноз не подтвердился. Тебя никогда раньше не интересовало ее здоровье, так что ты здесь не поэтому. Тогда почему? Нужны деньги? Сколько? — делаю два шага за свой стол и открываю ящик в поисках чековой книжки. Я знаю, как вести подобную игру.

— Вау, Декер. Ты и правда так обо мне думаешь? — Моника шмыгает носом и вытирает крокодиловы слезы.

Я не куплюсь на ее дерьмо. Может, я был немного резок вначале из-за ситуации с Тейт. Но в любом случае нужно очертить некоторые границы, иначе Моника подумает, что может являться, когда ей вздумается, а я подобного не вынесу.

— Я приехала в надежде увидеть ее. Хочу стать частью ее жизни. Знаю, что совершила ошибку, но ты не облегчил мне задачу. Я ни о чем таком не просила. Я не была готова, в отличие от тебя.

Я усмехаюсь.

— Это смешно, Моника. То есть, я был готов, по твоему мнению? Я был в ужасе! Весь мир находился в руках. Моя мечта лежала прямо на ладони! Все, что нужно было сделать — протянуть руку, но ты ушла. — делаю паузу, потому что, как бы мне ни хотелось вытрясти дерьмо из Моники прямо сейчас, я веду себя слишком грубо. Тогда она была честна во всем, и мы заключили сделку. По правде говоря, Моника оказала мне услугу. Но это все равно не оправдывает ее появление без предупреждения.

Она отводит взгляд и прерывисто всхлипывает.

— Просто скажи, что тебе нужно, и перестань играть в игры. Тебе держать меня за яйца еще четыре года, пока Дженни не исполнится восемнадцать. Сколько это будет стоить? Я в курсе, что ты не хочешь иметь ничего общего с дочерью. Она хорошая девочка и отлично со всем справляется. Если тебе нужны фотографии, я отправлю их по электронной почте. Но тебе запрещено появляться в нашей жизни. Просто скажи, сколько, — я в состоянии сосредоточиться лишь на желании, чтобы Моника убралась к чертовой матери, и я мог пойти к Тейт и все объяснить. Я совсем иначе представлял себе, как сообщу ей, что я отец-одиночка, который просто пытается найти баланс между управлением юридической фирмой и семьей.

Моника расправляет плечи и вздергивает подбородок.

— Я… хочу переехать в Сан-Диего. Я кое с кем встречаюсь.

Тянусь за ручкой.

— Готово. Это все? У меня дела.

— Вот так просто? Просто дашь деньги, и все?

Ставлю пустой стакан на стол и подхожу к Монике.

— Я люблю Дженни больше всего на свете, и сделаю все возможное, чтобы она находилась в безопасности и как можно ближе ко мне. Не нужно использовать это в качестве рычага. Мы заключили сделку, и я планирую ее соблюдать. Ты согласилась родить Дженни. А я согласился воспитывать ее и позаботиться о любых твоих финансовых потребностях. Но тебе не позволено входить в нашу жизнь. Она — мой ребенок. Мой! — тычу указательным пальцем себе в грудь.