Десять негритят - страница 40

Эту умиротворенную обстановку нарушил приход Роджерса. Лицо у дворецкого было расстроенное.

– Простите, – сказал он, ни к кому не обращаясь, – но вы не знаете, куда девался занавес из ванной комнаты?

Ломбард вскинул голову:

– Занавес? Что это значит, Роджерс?

– Он исчез, сэр, ну прямо испарился. Я убирал ванные, и в одной убор... то есть ванной, занавеса не оказалось.

– А сегодня утром он был на месте? – спросил судья.

– Да, сэр.

– Какой он? – осведомился Блор.

– Из прорезиненного шелка, сэр, алого цвета. В тон алому кафелю.

– И он пропал? – спросил Ломбард.

– Пропал.

– Да ладно. Что тут такого? – ляпнул Блор. – Смысла тут нет, но его тут и вообще нет. Убить занавесом нельзя, так что забудем о нем.

– Да, сэр. Благодарю вас, сэр, – сказал Роджерс и вышел, закрыв за собой дверь.

В комнату вполз страх. Гости вновь стали исподтишка следить друг за другом.

Наступил час обеда – обед подали, съели, посуду унесли. Нехитрая еда, в основном из консервных банок. После обеда в гостиной наступило напряженное молчание.

В девять часов Эмили Брент встала.

– Я пойду спать, – сказала она.

– И я, – сказала Вера.

Женщины поднялись наверх. Ломбард и Блор проводили их. Мужчины не ушли с лестничной площадки, пока женщины не закрыли за собой двери. Залязгали засовы, зазвякали ключи.

– А их не надо уговаривать запираться, – ухмыльнулся Блор.

Ломбард сказал:

– Что ж, по крайней мере сегодня ночью им ничто не угрожает.

Он спустился вниз, остальные последовали его примеру.

Четверо мужчин отправились спать часом позже. По лестнице поднимались все вместе. Роджерс – он накрывал на стол к завтраку – видел, как они гуськом идут наверх. Слышал, как они остановились на площадке. Оттуда донесся голос судьи:

– Я думаю, господа, вы и без моих советов понимаете, что на ночь необходимо запереть двери.

– И не только запереть, а еще и просунуть ножку стула в дверную ручку, – добавил Блор. – Замок всегда можно открыть снаружи.

– Мой дорогой Блор, ваша беда в том, что вы слишком много знаете, – буркнул себе под нос Ломбард.

– Спокойной ночи, господа, – мрачно сказал судья. – Хотелось бы завтра встретиться в том же составе.

Роджерс вышел из столовой, неслышно поднялся по лестнице. Увидел, как четверо мужчин одновременно открыли двери, услышал, как зазвякали ключи, залязгали засовы.

– Вот и хорошо, – пробормотал он, кивнул и вернулся в столовую.

Там все было готово к завтраку. Он поглядел на семерых негритят на зеркальной подставке. Лицо его расплылось в довольной улыбке.

– Во всяком случае, сегодня у них этот номер не пройдет, я приму меры.

Пересек столовую, запер дверь в буфетную, вышел через дверь, ведущую в холл, закрыл ее и спрятал ключи в карман. Затем потушил свет и опрометью кинулся наверх в свою новую спальню.

Спрятаться там можно было разве что в высоком шкафу, и Роджерс первым делом заглянул в шкаф. После чего запер дверь, задвинул засов и разделся.

– Сегодня этот номер с негритятами не пройдет, – пробурчал он, – я принял меры...

У Филиппа Ломбарда выработалась привычка просыпаться на рассвете. И сегодня он проснулся как обычно. Приподнялся на локте, прислушался. Ветер слегка утих. Дождя не было слышно... В восемь снова поднялся сильный ветер, но этого Ломбард уже не заметил. Он снова заснул.

В девять тридцать он сел на кровати, поглядел на часы, поднес их к уху, хищно, по-волчьи, оскалился.

– Настало время действовать, – пробормотал он.

В девять тридцать пять он уже стучался к Блору.

Тот осторожно открыл дверь. Волосы у него были всклокоченные, глаза сонные.

– Спите уже тринадцатый час, – добродушно сказал Ломбард. – Значит, совесть у вас чиста.

– В чем дело? – оборвал его Блор.

– Вас будили? – спросил Ломбард. – Приносили чай? Знаете, который час?

Блор посмотрел через плечо на дорожный будильник, стоявший у изголовья кровати.

– Тридцать пять десятого, – сказал он. – Никогда б не поверил, что столько просплю. Где Роджерс?

– «И отзыв скажет: ...где»?» [8] – тот самый случай, – ответствовал Ломбард.

– Что вы хотите этим сказать? – рассердился Блор.

– Только то, что Роджерс пропал, – ответил Ломбард. – В спальне его нет. Чайник он не поставил и даже плиту не затопил.