Десять негритят - страница 65

Этот разговор послужил отправной точкой. Мне вдруг открылся путь, по которому я должен идти. Одного убийства мне мало. Если убивать, так с размахом, решил я.

Мне припомнилась детская считалка, считалка о десяти негритятах. Когда мне было два года, мое воображение потрясла участь этих негритят, число которых неумолимо, неизбежно сокращалось с каждым куплетом. Я втайне занялся поисками преступников... Не стану подробно описывать, как я осуществлял поиски, – это заняло бы слишком много места. Чуть не каждый разговор, который у меня завязывался, я старался повернуть определенным образом – и получал поразительные результаты. Историю доктора Армстронга я узнал, когда лежал в больнице, от ходившей за мной сестры: ярая поборница трезвости, она всячески старалась убедить меня в пагубности злоупотребления спиртными напитками и в доказательство рассказала, как при ней пьяный врач зарезал во время операции женщину. Невзначай задав вопрос, в какой больнице она проходила практику, я вскоре выведал все, что мне требовалось. И без всякого труда напал на след этого врача и его пациентки.

Разговор двух словоохотливых ветеранов в моем клубе навел меня на след генерала Макартура. Путешественник, только что возвратившийся с берегов Амазонки, рассказал мне о том, как бесчинствовал в тех краях некий Филипп Ломбард. Пышущая негодованием жена английского чиновника на Мальорке рассказала мне историю высоконравственной пуританки Эмили Брент и ее несчастной служанки. Антони Марстона я выбрал из большой группы людей, повинных в подобных преступлениях. Неслыханная черствость, полная неспособность к состраданию, на мой взгляд, делали его фигурой, опасной для общества и, следовательно, заслуживающей кары. Что же касается бывшего инспектора Блора, то о его преступлении я, естественно, узнал от моих коллег, которые горячо и без утайки обсуждали при мне дело Ландора. Не могу передать, какой гнев оно вызвало у меня. Полицейский – слуга закона и уже поэтому должен быть человеком высокой нравственности. Ведь каждое слово таких людей обладает большим весом хотя бы в силу того, что они являются стражами порядка.

И наконец, я перейду к Вере Клейторн. Как-то, переплывая Атлантический океан, я засиделся допоздна в салоне для курящих. Компанию мне составил красивый молодой человек Хьюго Хамилтон. Вид у него был донельзя несчастный. Чтобы забыться, он усиленно налегал на выпивку. Видно было, что ему просто необходимо излить душу. Не надеясь ничего выведать от него, я чисто машинально завязал с ним привычный разговор. То, что я услышал, бесконечно потрясло меня, я и сейчас помню каждое его слово...

– Вы совершенно правы, – сказал он. – Чтобы убить ближнего, не обязательно подсыпать ему, скажем, мышьяк или столкнуть со скалы, вовсе нет. – Он наклонился и, глядя мне в глаза, сказал: – Я знал одну преступницу... Очень хорошо знал... Да что там говорить, я даже любил ее. И, кажется, не разлюбил и теперь... Ужас, весь ужас в том, что она пошла на преступление из-за меня... Я, конечно, об этом не догадывался. Женщины – это изверги. Сущие изверги! Вы бы никогда не поверили, что девушка, славная, простая, веселая девушка, способна на убийство? Что она отпустит ребенка в море, зная, что он утонет? Ведь вы бы не поверили, что женщина способна на такое?

– А вы не ошибаетесь? – спросил я. – Ведь это могла быть чистая случайность.

– Нет, это не случайность, – сказал он, внезапно протрезвев. – Никому другому это и в голову не пришло. Но мне достаточно было взглянуть на нее, и я все понял сразу, едва вернулся... И она поняла, что я все понял. Но она не учла одного: я любил этого мальчика... – Он замолчал, но он и так сказал достаточно, чтобы я смог разузнать все подробности этой истории и напасть на след убийцы.

Мне нужен был десятый преступник. И я его нашел: это был некий Айзек Моррис. Подозрительный тип. Помимо прочих грязных делишек, он промышлял и торговлей наркотиками, к которым пристрастил дочь одного из моих друзей. Бедная девочка на двадцать втором году покончила с собой.

Все время, пока я искал преступников, у меня постепенно вызревал план. Теперь он был закончен, и завершающим штрихом к нему послужил мой визит к одному врачу с Харли-стрит. Я уже упоминал, что перенес операцию. Врач уверил меня, что вторую операцию делать не имеет смысла. Он разговаривал со мной весьма обтекаемо, но от меня не так-то легко скрыть правду.