Десять поводов влюбиться - страница 7
Увидев бабулю, я бросила сумку на входе в палату и побежала к ней. Села на кровать и обняв ее, прижалась к ней, одновременно прислушиваясь к звучанию ее сердца. Бабушка робко приобняла меня одной рукой, так как во вторую руку у нее была вставлена капельница.
— Дашка, это ты что ли? Я тебя сразу и не узнала.
Я подняла голову, чтобы она разглядела меня.
— Я, бабуль. Ты меня так напугала! — взяла ее за руку.
Бабушка, осмотрев мой новый наряд и встревоженный вид, с какой-то нервозностью произнесла:
— Да не бойся ты, не помру я пока мать твоя не вернется. Не переживай. Слово я ей дала, что позабочусь о тебе. — Вид у бабули очень уставший, болезненный, но она старается держаться. Храбрится передо мной. — Видишь, теперь помирать некогда — нужно обещание держать!
Я улыбнулась.
— Баб, я хочу чтобы ты жила вечно!
Но бабушке моя мысль явно пришлась не по душе.
— Да окстись ты! Что такое говоришь! — Бабушка одернула свою руку из моей ладони. — Вот мать твоя вернется, передам тебя в руки и помирать можно. Нажилась я уже! Не хочу я старость свою продлевать. Мало в ней хорошего. — Отвернула голову к стенке и продолжила. — Всё тело ноет, каждый день новые болячки вылазят, да к тому же душа за тебя болит! Ни работы у тебя, ни ребенка, ни мужичонка. — Вернула свой взгляд ко мне. — Что ты в жизни своей видела? — Я опустила голову, не люблю, когда бабушка начинает этот разговор. — То посуду моешь, то подносы начищаешь. А ведь у тебя золотые руки! Как этого никто не видит? Тебе шить надо, у тебя же талант! — Поднимаю на нее глаза и смотрю в упор. Пытаюсь предугадать, что она дальше скажет, но она удивляет. — Это Генка, сволочь, постарался. Помер, слава богу, но жизнь тебе и матери испортил.
Ну, блин. Бабуля нашла место где об этом в тысячный раз поговорить. Пытаюсь ее перебить, хочу предотвратить ее дальнейшую полемику:
— Баб, ну че ты опять начинаешь?
— То и начинаю! — Бабуля прикрикнула, и я молча опустила глаза. — Думаешь почему тебя на работу никуда не берут? Наверняка слава ходит, что ты дочь убийцы, — я не спеша обернулась. Мне стало неловко. Еще две женщины, которые лежали вместе с бабушкой в одной палате, посмотрели с любопытством в нашу сторону. Я стушевалась от всеобщего внимания. Бабушка, заметив это, продолжила. — А так ему и надо! Я бы на месте твоей матери точно также поступила! Она защищала свою дочь, и эта дрянь получила по своим заслугам! И я рада, что он помер. Там ему и место! Жалко только, что мать твоя пострадала из-за этого, а я ведь ей предлагала вместо нее пойти под суд. Но она честная, как и ты. Вот и страдаете теперь по своей глупости. Мне какая разница где помирать! Тут или в тюрьме? Вот мать выйдет и уезжайте отсюда.
Я этот монолог уже не в первый раз от бабули слышу, она его часто повторяет, когда у нее сердце болит. Видимо начинает беспокоиться и переживать в этот момент обо мне и маме и поэтому начинает ворчать, выговариваться. Но в первый раз сейчас делает это на людях.
Знаю, что потом, когда при помощи лекарств боль будет отступать, бабушка начнет меня жалеть и молиться за меня. Это тоже зрелище не для слабонервных, поэтому пока я этого не дождалась, меняю тему.
— Бабуля, а меня согласились взять на стажировку в ателье!
Поднимаюсь с кровати и иду за брошенной у входа сумкой. Слышу за спиной как бабушка уточняет:
— Что, правда? — продолжает нашу беседу уже более оживленным голосом. — Наконец-то остолопы одумались! — Но тут же ищет подвох. — На постоянное хоть место берут?
Я вернулась с сумкой к кровати и начала разбирать вещи и складывать их в прикроватную тумбочку. При этом спокойно отвечаю ей:
— Баб, это стажировка, испытательный срок. Вот тебе чашка, ложка, я на тумбочке оставлю.
Бабушка не обращает внимание на мои наставления и хлопоты, интересуется:
— Но зарплату-то хоть нормальную обещают?
Я опустила глаза, не умею врать. Да и не хочу обманывать родных людей.
— Зарплата будет если пройду испытательный срок.
Бабушка раздражительно покачала головой.
— Дашка, так обманут же тебя! Будешь у них в рабстве работать!
Я улыбнулась и попыталась разрядить обстановку.