Десять пуль на сундук мертвеца - страница 13

– Там вдвоем не улечься, – возразил Рубич. – Да и стоит ли в кучу сбиваться, если у них два миномета и «Шмели»? Одним ударом двоих накрывают, а маневрировать и менять позицию там негде.

Рубич лежал на камнях уже минут сорок. Он, камешек за камешком, выбрал из под себя все лишнее, что мешало, отвлекало, создавало неудобства. Подтянутый ремень охватывал руку под локоть, свернутый вещмешок служил мягкой прокладкой на камне. Обзор был и в самом деле отличный: Рубич видел тропу даже дальше, чем предполагал.

Сержант-контрактник второго срока, Рубич был в бригаде на особом положении. Лучший снайпер, благодаря которому командование выдерживало самые строгие проверки и получало высокие показатели на учениях. И во время спецопераций, участником которых был Алексей Рубич, заменить его было сложно. Он чувствовал противника, умел прятаться на местности, умел выбирать позицию интуитивно.

Сегодняшний день вызывал только раздражение. Батальон, которому придали группу спецназа как разведчиков, выдвинулся настолько поспешно, что спецназовцы оказались в машинах без снаряжения, с минимумом боеприпасов и… без полного комплекта коммуникаторов, позволявших командиру руководить боем в сложных условиях. Средств связи было только два – одно у Рубича, второе у майора Шамина.

– Грач, это Хорь. Я в гнезде.

– Понял тебя, Хорь. Как куры?

– Пока не вижу. Наблюдаю.

Грач – позывной Шамина, Хорь – Рубича. У каждого бойца в спецназе есть свой позывной. Короткое, чаще всего односложное слово, прекрасно характеризует бойца или говорит о его особенностях. Так проще привыкнуть, запомнить всех своих товарищей по позывным, которые после нескольких лет службы становятся даже псевдонимами.

Грачом Шамина, говорят, назвал сам заместитель командующего внутренними войсками. Была какая-то там у них история, то ли после выпуска Шамина из училища, то ли после его перевода из линейной части в подразделение спецназа. А вот Рубича Хорем называли еще в школьном возрасте, когда они с друзьями устраивали вылазки на природу с ночевками, с палатками, рыбалкой. А заодно и походами на птицеферму за курицей. Никто, кроме Лехи Рубича, не мог камнем с первого раза подбить птицу и, молнией схватив, скрыться. Как хорь в курятнике!

– Грач, это Хорь, – спокойно позвал Рубич, приникнув к оптическому прицелу винтовки. – Вижу! Группа численностью в… двенадцать человек идет по тропе. Вижу шестнадцать, восемнадцать… двадцать два человека.

– Хорь, это Грач, – сквозь какие-то провалы выплыл голос Шамина. – Не стрелять. Наблюдать. Огонь только по команде.

– Понял, – ответил Рубич, ведя прицелом по лицам бородачей на тропе.

Ответил, как в пустой космос. Он сразу почувствовал, что что-то не так. Эфир как будто вымер, стало так пусто, будто ни одного человека не осталось на земле. Наверное, интуиция сработала. Но приказ есть приказ, и дисциплина сделала свое дело. Рубич молчал и ждал. Смотрел, как боевики приближаются к седловине и ждал.

Вот группа остановилась. Один, в темных очках, без автомата, только с пистолетом в кобуре на ремне, вышел вперед и начал совещаться с широкоплечим боевиком. Рубич на всякий случай навел прицел на этого в темных очках. По всем признакам он тут был главным.

– Грач, я Хорь. Главный на мушке. Дополнительные приметы есть? Запросите базу.

Ответом ему было гробовое, какое-то гулкое молчание. Казалось, что лежишь не на карнизе над головами людей и кронами деревьев, а в огромном пустом зале. Должно быть еще и эхо, но его нет. Рубич вызвал еще раз, постучал по микрофону пальцем, сняв его для этого со спускового крючка. Командир не отвечал. Стрелять? Приказ был не стрелять без команды. А приказы принято выполнять, потому что армия на этом и держится – на выполнении приказа любой ценой. Если командир не будет уверен, что его приказ выполнят, то… то он не командир, и это не армия.

А группа боевиков вдруг рассредоточилась. Человек восемь заняли позиции за камнями и стволами деревьев. Человек в темных очках ушел назад по тропе, и на какое-то время все замерло. И только спустя минут двадцать Рубич услышал скатившийся камушек справа от себя. Часть боевиков обходила спецназовцев сверху. Еще полчаса абсолютного бездействия, а потом… Потом боевики, короткими перебежками по двое, очень грамотно стали выдвигаться вдоль седловины.