Десять веков белорусской истории (862-1918): События. Даты, Иллюстрации. - страница 10

До самого начала 1990-х гг. захват беларуских земель Россией в официальной беларуской историографии, учебниках и энциклопедиях назывался не иначе как "воссоединением", в результате которого беларусы будто бы обрели чуть ли не свободу и светлое будущее. (При этом стыдливо замалчивалось, что Маркс и Энгельс почему-то называли Российскую империю жандармом Европы, а Ленин — тюрьмой народов.) О действительных последствиях "воссоединения" было публично сказано только в годы независимости, точнее, в ее "долукашенковский" период.

"Прирезав" к своим владениям Беларусь, Екатерина II и ее сын Павел I на радостях раздали своим дворянам в беларуских губерниях 208,5 тыс. душ "мужеска полу" (по которым шла перепись крестьян). Таким образом, в общей сложности около полумиллиона беларусов стали крепостными российских помещиков, причем многие из раздаренных царицей крестьян были раньше лично свободными. Сельское хозяйство в России отличалось примитивностью. беларуских крестьян, которые раньше в большинстве своем платили денежный оброк, погнали на барщину. Помещики широко практиковали сдачу тысяч крепостных на строительные работы в далекие российские губернии. Жестокая эксплуатация стала причиной крайнего обнищания села. Витебский губернатор в отчете за 1807–1809 гг. писал, что лишь немногие из крестьян питаются чистым хлебом, а все остальные "всегда примешивают к нему мякину". Так претворялось в жизнь обещание Екатерины II сделать присоединенные к империи земли "соучастниками блаженства, величия и полного изобилия".

беларуские города лишились магдебургского права и даже старых гербов. Мелкую шляхту, которая не могла документально подтвердить свои права, переводили в податное сословие. Налоги в беларуских губерниях в отличие от российских государство до 1811 г. собирало не в ассигнациях, а в звонкой монете. По неофициальному курсу 100 бумажных рублей были равны 22 рублям серебром.

На смену расформированному новыми властями войску Великого Княжества Литовского пришли неизвестные прежде в Беларуси рекрутские наборы. В рекруты брали молодых здоровых мужчин от 19 до 35 лет. В мирное время Петербург требовал "поставить" с 500 человек одного солдата, а в войну — четверых, пятерых и даже восьмерых. Родные провожали их словно на тот свет. До 1793 г. рекруты служили всю жизнь, потом срок службы ограничили "всего" четвертью века, а последующее его сокращение — до двадцати лет — произошло только в 1834 году. За один 1811 год Беларусь дала в российскую армию 14 750 рекрутов. Между прочим, Полоцкому мушкетерскому полку принадлежит главная роль во взятии Суворовым Измаила: именно "полочане" первыми ворвались в крепость. Упоминание о героических полоцких мушкетерах вы встретите даже в поэме лорда Байрона "Дон Жуан". Кое-кто видит в этом повод для гордости, но на самом деле беларусы становились в захватнических царских походах пушечным мясом.

Россия не знала национальной и религиозной толерантности. Беларусов вообще не признавали отдельным народом, считая немного подпорченными "польщизной" русскими. Соответствующее отношение было и к языку. Наших предков лишили даже права на собственные имена и фамилии. Сразу же после инкорпорации восточных беларуских земель царские писари позаписывали Язэпов — Иосифами, Михасей — Михаилами, Томашей — Фомами. Жуки превратились в Жуковых, Коты — в Котовых, Ковали — в Ковалевых… Характерные беларуские фамилии гораздо лучше сохранились в центральной и западной части Беларуси, где писарская братия по чьему-то недосмотру не получила соответствующих инструкций.

По приказу Екатерины II "для собственного употребления по упражнению Ея Императорского Величества в исторических сочинениях" из монастырских, церковных и частных библиотек Беларуси в Петербург вывозили исторические хроники и архивы знаменитейших шляхетских родов. Не тогда ли окончательно затерялись следы бесценной Полоцкой летописи?

Царизм не мог оставить без внимания и учебные заведения. Над некоторыми из них ввели военный надзор. У новых подданных отняли право учиться в западных университетах, которым беларусы пользовались несколько веков. Делались попытки вернуть обратно тех, кто уже получал образование в Европе. Языком обучения в Беларуси в первые десятилетия после аннексии был польский. Может показаться странным, но тогда, уже в Российской империи, полонизаторы достигли немалых успехов. В Петербурге считали, что на захваченных землях лучше иметь дело с одними поляками. (Есть народ — есть проблема, нет народа — нет проблемы.)