Десять встреч с мужеством - страница 12
— Не шалите, ребята! — еще не понимая, что происходит, крикнул Петр, — Не видите разве, пашу ведь.
А люди, словно не слыша, обступали трактор со всех сторон.
— Чего там дальше тянуть, — сказал кто-то.
И тут же несколько рук вцепились в тракториста и стащили его с машины.
— Трактор захватил, собачий сын! На чужое добро позарился! — раздался тот же голос.
Только теперь понял Дьяков, что это за люди. Собрав силы, он начал биться, стараясь высвободить руки. Но кулаки крепко держали его и все прижимали к земле. «Что же станет теперь с трактором? Неужто опять кулакам достанется?!» — пронеслось в голове. И Петр в ярости начал свой последний бой.
Их было человек десять, а он один. Но тракторист не сдавался. Он сражался за всю коммуну, за ее настоящее и будущее. Он бился до тех пор, пока удары железных прутьев по голове не свалили его на землю.
Тут его облили из ведра. И почему-то запахло керосином. Стало нестерпимо жарко и больно. Он горел…
Утром коммунары нашли своего тракториста. В обгорелом, почерневшем теле, похожем на кусок запекшегося мяса, они с трудом угадали черты Петра Дьякова. Как ни странно, он был еще жив.
— Кулаки… — придя на какой-то миг в сознание, выдавил он. — Трактор… спасайте…
…С той памятной ночи в июле 1929 года прошло почти сорок лет. Но не забыли люди про отважного тракториста. До сих пор поют в народе песню про Петра Дьякова:
Немногие только знают, что не умер тогда девятнадцатилетний Петр Дьяков, как поется в песне, а выжил «всем смертям назло». Потом участвовал в боях с врагами в Отечественную войну — и был награжден двумя боевыми орденами. Потом, уже далеко нс в молодом возрасте, отличился при освоении целинных земель, за что получил орден Ленина… И ныне трудится в родной Сибири не стареющий душой коммунар-ветеран. Легендарный тракторист. Человек из песни.
Индустриализация — тоже передний край борьбы за социализм. Не было ни машин, ни материалов. Почти не было специалистов. И если говорить откровенно, то строить нельзя. Но не строить — тоже нельзя. И…
Строили Сталинградский и Харьковский тракторные, Днепрогэс и Комсомольск, «Ростсельмаш» и Кузнецк, Горьковский и Московский автомобильные, строили шахты и домны, строили Магнитку. И знали: город будет, и знали: саду цвесть!
Жили в палатках, землю носили в корзинах и мешках, мерзлый грунт, породу рубили кирками и ломами. Зимой руки примерзали к лопатам, летом от жары слезала кожа.
Да, это было. И было это величьем человеческого духа!
Да, это так. Мальчишки иных веков будут завидовать им, спустившим первый трактор с конвейера, давшим первую плавку в Запорожье, проведшим первый поезд метро, жившим в палатках Магнитки.
1932
Магнитка — легендарная стройка,
с нее начиналась индустриализация в нашей стране.
МАГНИТКА БЫЛА НАЧАЛОМ
В. Песков
Магнитка… Конечно, сразу хочется увидеть знаменитую гору, от которой все и пошло. Слышал о ней в разговорах, в газетах. Знаешь, что это клад необычайной цены, что японцы в свое время предлагали царю за гору двадцать пять миллионов рублей. И теперь стоишь растерянный: горы нет. Далеко внизу — почти игрушечный экскаватор, змейкой бежит состав с вагонетками. Тебе объясняют: «Гора была как раз на месте этого котлована…» За котлованом до горизонта стоят белые, красноватые, сизые облака. В погожий день, когда дымы и пар столбами уходят вверх, можно попытаться сосчитать трубы. Я насчитал двести семнадцать и сбился. Целый город темных, непривычных для глаза строений: эстакады, трубы, мосты, краны, шеренга домов.
За день я едва осилил путь, где проходит руда из котлована до цеха, где по железным каткам несется красный, брызжущий искрами слиток стали, называемый «слябом». Красное тесто, ускоряя и ускоряя бег, превращается в стальные листы. Они проносятся над станом красными птицами и оставляют у новичка ощущение сказки. А где-то рядом в другом, столь же длинном цехе сталь катают почти до бумажной тонкости, превращают потом в белую жесть. Другие цехи катают рельсы, проволоку, стальные ленты и полосы, арматуру для строек, разных видов фигурные профили.