Десятый круг ада - страница 21

— Правда, прошлой осенью, во время командировки, я случайно встретил в Берлине доктора Штайница, — начал вспоминать Форенхоф. — Прямо на улице встретил, возле главпочтамта. Штайниц работает по своей старой специальности, ведет какое-то большое исследование. Вспомнили мы с ним и студенческие годы и… и разошлись.

— Разве вам не захотелось поддерживать отношения со старым приятелем? — поинтересовался Григорьев.

— Хотелось бы, но… — Форенхоф запнулся, раздумывая, высказывать ли свои соображения по этому никчемному случаю. — Позже я узнал, что доктор Штайниц очень высоко котируется у нацистов. Поскольку я к нацистам отношусь с предубеждением, то не стал больше искать с ним встреч.

«И напрасно! — чуть было не вырвалось у Григорьева, — По-видимому, доктор Штайниц — персона важная. Фашисты ценят ученых, которые работают на них. Из-за одного этого стоит поинтересоваться химиком и бактериологом Штайницем».

— Господин Форенхоф, — заговорил Григорьев, — человечество действительно может оказаться в критическом положении, если вдруг будет применено бактериологическое оружие.

Форенхоф в знак согласия закивал головой.

— Да, да! Человечество и не подразумевает, какая угроза нависла над ним.

— Тогда помогите нам раскрыть готовящееся преступление!

Форенхоф тяжко вздохнул, отпил глоток чая.

— Если бы я смог это сделать сам, тогда не пришел бы к вам. В общем, я поговорю с полковником фон Айзенбахом. У нас с ним общие взгляды. Он не нацист. А в армии — как большой специалист-строитель. Перед отправкой в шестую армию фон Айзенбах работал с доктором Штайницем…

— Поговорите, — согласился Григорьев.

Он до вечера ждал прихода медика, но вместо него неожиданно явился полковник фон Айзенбах.

— Видимо, я невольно причастен к созданию этого страшного бесшумного оружия, — заговорил он. — Меня грызет совесть, только подумать — все живое может погибнуть! И в этом доля моей вины… моей. Нельзя допустить применения бактериальных средств массового уничтожения людей, нельзя! Я все продумал и готов рассказать…

…Преподавателя строительного факультета Берлинского университета фон Айзенбаха мобилизовали в начале 1942 года. Бывший его ученик, близкий родственник рейхсмаршала Геринга, ставший в дни войны одним из руководителей строительного управления, избавил своего учителя от фронта, предложив возглавить строительную бригаду, направляющуюся в Шварцвальд для сооружения объекта государственной важности.

Как строителю, Айзенбаху хотя бы в общих чертах надо было знать предназначение объекта. Ведь требовалось подобрать соответствующие материалы, рассчитать прочность фундамента, перекрытий. Попытался хоть прояснить что-нибудь у главного инженера специального конструкторского бюро в Берлине, когда в сопровождении трех эсэсовцев приехал к нему из Шварцвальда за проектом. Главный инженер пропустил мимо ушей вопрос командира строительной бригады. И только в коридоре, где они на минуту остались одни, шепнул, чтобы тот никогда больше не задавал подобных вопросов.

При подготовке восьмигранного котлована под фундамент объекта Айзенбах все же не выдержал, спросил о стройке у доктора Штайница, осуществлявшего общий контроль за работой.

— Ваше любопытство, полковник, может дорого обойтись, — ответил Штайниц.

От своего ученика, родственника Геринга, Айзенбах узнал, что доктор Штайниц очень крупный ученый в области микробиологии. Поскольку рядом возводился концлагерь на тысячу военнопленных, можно было предполагать, что в Шварцвальде строилась мощная экспериментальная лаборатория для проведения опытов над людьми…

— Скажите, вы были в близких отношениях с доктором Штайницем? — поинтересовался Григорьев.

— С этой бактерией?! — передернуло Айзенбаха. — Да у нас с ним были вечные распри! Он совал свой длинный нос в любую щель, контролировал каждый мой шаг. Меня только и спасал родственник рейхсмаршала Геринга. А то давно бы мне быть на восточном фронте. В октябре прошлого года Штайниц все же избавился от меня: отослал под Сталинград, в армию Паулюса. Тяжелый, неприятный он человек. Загадочный. К слову, его хорошо знает штандартенфюрер Фалькенгауз. Он был правой рукой Штайница. Фалькенгауз здесь, в лагере. Я видел его в бараке для офицеров-нацистов.