Детектив на исходе века [Российский триллер. Игры капризной дамы] - страница 11
Михалыч поставил чашки на стол и разлил остывший чай.
– К чаю, к сожалению, дать ничего не могу, – сказал Михалыч, – даже «дунькина радость» сейчас дефицит, на отоварку не хватает.
– Да-а, – подколол его Узякин, – времена настали, даже в тюрьме стало плохо жить, докатились…
– А что вы имеете против тюрьмы, – обиделся Михалыч, – тюрьма как тюрьма, не хуже многих.
– Ну что ты, – продолжал язвить Узякин, поддразнивая своего бывшего заместителя, – она одна из лучших.
– Так оно и есть, – вмешался Внучек, защищая Михалыча, с которым ему приходилось часто работать и одновременно стараясь не задеть самолюбие Узякина, – я в своей жизни много тюрем видел и прямо скажу, у Михалыча здесь порядок, во всяком случае, никто не голодает и вшивости нет.
Узякин и сам понимал, что говорил ерунду, зашел слишком далеко и был благодарен Внучеку за вмешательство.
– Ладно, – буркнул он, отодвигая чашку от себя, – Каминская тюрьма – лучшая тюрьма в мире. Так что нам скажет командир батальона?
Собинов взял в руки лист с записями и начал:
– Двое осужденных…
– Как двое? – перебил его Узякин.
Комбат бросил на начмила взгляд, укоризненный и терпеливый одновременно, и повторил:
– Двое осужденных: Сафонов, пятьдесят восьмого года рождения, статья 145-я, семь лет, и Клевало, шестидесятого года рождения, 144-я, пять лет, утром пришли в санчасть и захватили в качестве заложников фельдшера, женщину, которая пришла на прием, и сотрудника колонии…
– Должность и звание, – переспросил его Узякин, как будто это имело какое-то значение.
– Лейтенант, – ответил Собинов, – начальник производства. Захватчики забаррикадировались в санчасти и потребовали, чтобы им привели некоего Бузу, который сидел в ШИЗО.
– За что сел в ШИЗО Буза? – спросил Внучек. – Это может быть важно.
– Буза заварил большую кашу, стал бодаться со старым вором – Чубатым. Хозяин, конечно, знал об этом, ему два медведя в одной берлоге не нужны, и он посадил за какую-то провинность Бузу в ШИЗО. Хозяину спокойней с Чубатым, тот не такой молодой и шустрый, как Буза.
– Во, – сказал Узякин и потер рукой об руку, – становится теплее.
– Теплее, но не совсем, – ответил комбат, – на освобождении Бузы они не остановились, а заявили, что хотят говорить с прокурором области.
– Не ниже, – съязвил Узякин.
– Да, – подтвердил комбат, – на счастье начальника колонии в Каминске в командировке был заместитель прокурора области. Он вылетел вертолетом в Тараканино. Но там захватчики заявили, что прокурор им был нужен для того, чтобы ночью не перестреляли, и потребовали перевода в другую колонию либо в ближайший изолятор.
– Ага, – сказал Узякин, – совсем тепло, значит, к нам. Значит, недаром собрались…
– В общих чертах понятно, – перебил Узякина Внучек, – теперь надо разобраться с распределением ролей в этой троице.
– Распределение обычное, – ответил комбат, посмотрев в свои записи, – Буза – голова, я даже думаю, что все это организовал он, а не Сафонов и Клевало. Сафонов-Хряк – солдат, бык. Клевало-Шнырь – парняга на побегушках, хотя тоже опасен: ткнуть заточкой ни ума, ни авторитета не надо.
– Арбузов, Арбузов, с вами будет говорить прокурор области, – хрипло кричал начальник колонии. Он был уже в шинели и шапке, из-под которой торчали седые виски, еще утром цвет их был совершенно иной: начальник крепко переживал случившееся.
Буза отодвинул край шторки и посмотрел вниз: рядом с начальником стоял мужчина лет пятидесяти в норковой шапке и короткой дубленке. Сзади него были двое смуглых бойцов из роты охраны, которые, в нарушении всех инструкций, запрещающих появление в зоне с оружием, были вооружены автоматами.
– Мне нужны доказательства, – проорал Буза в разбитую форточку.
– Я хочу с вами поговорить, – сказал мужчина в дубленке, – возможно, один на один…
– Мне нужны доказательства…
– Доказательства чего? – не понял прокурор и обратился к начальнику колонии.
– Они не верят, что вы – прокурор области.
– Я – заместитель прокурора, – ответил мужчина в дубленке.
– Я не могу отпустить вас одного, – произнес начальник, а про себя подумал: «Если они и тебя захватят – мне конец».