Дети Древних - страница 10

— Максима Горького? То не сказка, только было давно.

Теперь мимо проплывали какие-то замшелые подводные камни, напоминающие гигантский гриб, колонну или ступени, ведущие к скале. Везде шныряли мелкие рыбки, изредка морская звезда или раковина оставляла на камне свой былой отпечаток.

— Нет, не Максена. Народное. О том, как герцог Мессины решил пошутить и обручиться с морем, будто он венецианский дож. Там еще был рыбак, влюбленный в принцессу…

— Я другое читала. Про человека-рыбу и корону.

— Ага, Ихтиандра, — Лев повернул к Марине широкое, чуть скуластое, узкоглазое лицо, и она вновь и так мимолётно удивилась, как легко он переходит из одного обличья в другое. Причём без видимой логики.

— Ты заговариваешь мне зубы, да?

— Угу. Чтоб тебе бояться поменьше.

— А я что — разве боюсь?

По обеим сторонам амфибии курчавились коралловые рощи, в которых домовито сновали разноцветные рыбки, зеленоватые поля водорослей играли, словно ковыльное поле под ветром, или раскачивали узловатыми ветвями, и Марина поняла, что они давно уже плывут под водой со скоростью, раз в десять превышающей скорость дайвера. И отчего-то видят всё в естественном свете, будто от внедорожника исходит собственное сияние.

Вдруг наравне с амфибией появился огромный розовато-бурый ком со щупальцами, которые то клубились по бокам глазастой головы, то тянулись за нею толстыми струями. Было он едва ли не больше неё самой. Девушка вскрикнула.

— Братец осьминог нас приветствует, — объяснил Лев. — Мой сердечный приятель. Да брось! Когда ты со мной — можешь ничего не страшиться, — продолжал он, — да и нельзя тебе в таком положении.

— Ой, а воздух?

— Запас кислорода, как в подлодке. Но это неважно: пока вода кругом, можно и из неё пить. Погоди, сейчас на автопилот поставлю.

— Зачем?

— Время рассказывать тебе сказки. Про того же человека-рыбу, только в слегка ином варианте.

И он начал каким-то немного не своим тоном:

«Жила на берегу Мессинского пролива семья рыбака: муж, жена и двое взрослых неженатых сыновей. Дом их был сложен из плоских глыб, найденных на берегу, швы промазаны грязью, крыша была из плавника и водорослей, что принесло море, зато лодка была новая и крепкая. Далеко не у всех в посёлке были такие.

Каждый день трое мужчин ходили в море, если позволяла погода, а хозяйка оставалась одна. А была она немолода — лет тридцати пяти, и вплотную приблизилась к ней старость.

— Тоскливо стало в доме, — всё говорила она мужу, — оттого что не слышно там детского плача, и колыбель стоит пустая. А когда женятся наши сыновья, то будут жить от нас с тобой отдельно. Дай мне ещё одного ребёнка для забавы сердцу.

Тот лишь отмахивался. Но вот однажды, когда рыбак с сыновьями и хорошим уловом возвращался с моря, подул крепкий ветер, заходили волны, и из воды выбросилась прямо в лодку большая рыбина. Странный вид имела она: хвост и плавники оканчивались бахромой, похожей на пальцы, губы выворочены наружу, а тело расширялось книзу, как трюм купеческого корабля. И дышала судорожно — сильней, чем обычные обитательницы глубин.

— Э, да она с икрой! — воскликнул рыбак-отец. — Мясо так себе, не сочное, а тем, что в утробе, глядишь, и побалует себя ваша матушка.

— Никогда не видел я таких созданий, — покачал головой старший сын, — не к добру это. И не годится убивать рыбу из тех, кто наполняет своим приплодом наши сети, хоть и, верно, уродливый то будет приплод. Выбросим её за борт и плюнем вдогонку.

— Так она сама напрашивается! — воскликнул младший. — Грешно отдавать морскому богу его гостинец.

Согласились с ним все трое и решили отдать матери ту рыбу. Пока добирались до дому, ветер усилился, так что они едва успели догрести до берега и пришвартоваться. Женщина, обрадовавшись, съела целиком рыбье мясо и икру — они показались ей очень вкусными.

На следующий день море стихло, мужчины снова отправились рыбачить, а женщину оставили чистить прежний улов, солить его и развешивать на жердях для вяления и сушки.

В середине дня дрогнула под ногами земля, а вода отошла от берегов, будто её втянуло в себя чудовище из глубин, Потом налетел шквалистый ветер, погнал впереди себя волну, разметал все лодки, что оставались у берега, порвал и спутал сети, а потом затих.