Дети дьявола - страница 17

– Но этого мало. Во время гонений наши предки истребили колоссальные христианские книгохранилища. Частенько из книг и рукописей сооружали гигантские костры, на которых и сжигали их владельцев со всеми их домочадцами, родственниками и единоверцами. Это обстоятельство, пожалуй, не меньше, чем обогащение, послужило на пользу Израилю. Книгопечатания тогда еще не было. Все книги писались от руки. Следовательно, всякая книга являлась роскошью и имелась в очень ограниченном количестве экземпляров и истребить какую-нибудь книгу целиком не представляло непреоборимого затруднения. И действительно, нашим предкам удалось уничтожить без остатка множество книг христианского священного и исторического содержания, а главное – и документов, изобличающих разрушительные действия Израиля. Это навсегда уже потеряно для человечества. Все следы скрыты и заметены. Всякое обвинение против евреев в их действиях в эту эпоху, за отсутствием документальных улик, повиснет в воздухе. Но вот чего не мог истребить Израиль, хотя всеми силами и всеми средствами добирался! – с горячностью воскликнул мэтр и остановился.

– Чего? – спросил внимательно слушавший Липман.

– Е-ван-ге-лия… – раздельно, трагическим шепотом произнес Дикис. – Многое-множество экземпляров этой ужасной книги было уничтожено. Но христиане шли на все: на всевозможные страдания, пытки, на смерть самую ужасную, а книги этой не выдавали. Нет. И к нашему величайшему несчастию, пронесли ее через даль веков до нашего времени. О, если бы тогда удалось истребить ее, то борьба с Распятым в неизмеримой степени не только облегчилась бы, но и давно бы уже кончилась нашей полной и блистательной победой. Но мы своего добьемся, добьемся! Это будет, это совершится. Разорвем, растопчем нашими ногами последний экземпляр этой книги на глазах последних последователей Распятого и листы ее предадим аутодафе, всенародно сожжем на костре вместе с этими последователями! – в исступлении, шумно сопя, колыхаясь всем своим чудовищно толстым телом, прохрипел Дикис.

– Как? Неужели в задачу Израиля входит и уничтожение Евангелия? Зачем это? – не скрывая своего удивления, спросил Липман.

– Непременно! – решительно и быстро ответил мэтр. – Это одна из главнейших наших задач ближайшего будущего. И если мы не достигнем желаемого нами результата, то все наше дело может рухнуть даже при самом его завершении, но мало того, что рухнет, но и раздавит Израиля.

– Но это невозможно…, – невольно вырвалось у Липмана.

– Что невозможно?

– Уничтожить Евангелие. По крайней мере, я не представляю себе и приблизительно такой возможности…

Мэтр злобно и загадочно хмыкнул.

– И не представляйте себе! Все равно, напрасны будут все ваши труды и усилия. В свое время узнаете…

– Но как, как? При современном развитии техники книгопечатания?…

– Не задавайтесь, г. Липман, бесполезными вопросами и не отнимайте даром у меня время, которого я имею не много! – строго, с неудовольствием обрезал мэтр.

– Извиняюсь… – сконфуженно пробормотал Липман.

– Дальнейшие главы многострадальной истории великого еврейского народа прокинем. Полагаю, что они вам известны, а повторять скучно. Да это и не входит в мою задачу. Достаточно сказать, что Израиль никогда ни одного дня, ни с кем из народов не жил в мире. Его состояние – состояние постоянной войны одного против всех. Вся его история – сплошная, иногда явная, как имело место в древности, но обычно тайная, непримиримая и кровавая борьба со всеми народами. А жил и живет он среди всех народов земли. Где поселялись евреи, там всегда среди туземцев начинается порча нравов, разврат, раздоры, общее обеднение, развал общественности и государства. Это правило непреложно, как сама судьба. Израиль потратил много труда для гибели всех монархий древности, начиная с Египта, Вавилона, Ассирии, Греции и Рима, впоследствии Византийской империи, Персидской монархии Сасанидов и сирийско-арабских халифатов. Ту же самую цель он не без успеха преследует и в новейшие времена. Правда, много раз Израиль находился на краю гибели, но всегда, при самых, казалось, безвыходных для него обстоятельствах, восставал себе, как феникс из пепла. Он всегда в какой-нибудь точке земного шара имел свой синедрион сперва с наследственными патриархами во главе, а впоследствии с князьями пленения, которым подчинялся охотно и слепо. Последнего нашего явного князя пленения Езеклию публично повесил калиф Кадер-Биллах. Да будет во веки веков проклято гнусное имя этого пса. Горестное событие это произошло в 1005-м году. Тогда по всему мусульманскому востоку, конечно, не в первый раз, началось ужасное, свирепое гонение на евреев. Израиль жестоко пострадал, но и многому научился. У него снова имелся свой синедрион со своим князем пленения, но тайный, ушедший в подполье. Наученные неоднократным горьким опытом, наши мудрые народные вожди решили скрыть от всех, даже от рядовых евреев, существование нашего тайного правительства и поклялись страшной клятвой, нарушение которой карается не только лишением "огня и воды", т.е. всякого имущества, но и смертью виновника и не его только одного, но и всего его потомства. Клятва эта заключается в следующем: "никогда, до момента нашего полного торжества над всем человечеством, ни одним словом, ни одним даже намеком никому не выдавать тайны существования нашего всемирного еврейского правительства". И если бы кто-либо вздумал высказывать предположения и догадки о существовании нашей тайной власти, то такого человека не требуется даже разубеждать, а просто с презрением и небрежностью осмеять и облить помоями, как человека невежественного, некультурного и отсталого. По опыту знаем, что такая насмешка – средство сильно действующее. И ею мы с успехом пользуемся.