Дети Гамельна. Ярчуки - страница 60
— И чего зубоскалишь? – сумрачно спросил Хома, расчёсывая гриву Гнедку. – Какая ни есть, а всё ж сирота. Скверно выходит.
— С Хеленкой и скверно? – изумился мерзопакостный гишпанец. – Да за её нежнейшие лобзанья любой ясновельможный хрыч руку отдаст, ногу, да. Ей-е, глупые вы люди! Лёгкой смерти не ищете.
— Это она что ж, с молотом на перины залезет? – ужаснулся Хома, пропуская мимо ушей неуместный намек на «глупых людей».
— Да она и без железа десятерых таких, как худосочный Лащ, досуха выжмыхает, — ухмыльнулся Анч и спохватился: — Что ты мне зубы заговариваешь?! Я ж по делу, хозяйка наказала тебе пулею лететь в кузню. Вот, бери деньги и слухай внимательно…
Хома выслушал, почесал затылок и предположил:
— Наша чертова баба тож мадеры крепко хлебнула? Или всухую последний ум порастратила? Это на что мы червонцы станем тратить? И вовсе уже…
Тут трезвомыслящего казака, а заодно и остроумного гишпанца скрутило. Не то, чтобы надолго, но крепко и убедительно…
… Хома кое-как поднялся с пахучей соломы, привалился к боку Гнедка, пытался перевести дух. Анчес тоже встал, ощупал своё подбрюшье и молча протянул деньги.
— Так-то оно так, — отдуваясь и пересчитывая золотые, пробормотал Хома. – Можно было бы и словами сказать – не особо мы и глупы. Но что мне кузнецу-то говорить? За полную дурость заказ примет.
— С чего вдруг дурость? Верное средство против нечисти – так и скажешь. Вот ты тут кобылам хвосты крутишь, а половина Пришеба с утра в церквях толпится. Ночью вовкулаки в две хаты залезли, хозяев пожрали. Жуткий случай.
— Эге, так от вовкулак вроде бы серебро требуется, — начал осознавать Хома.
— Ты беги, да делай, что приказано, — посоветовал гишпанец. – А то так скрутит, что тут оба и усеримся. А мне в шинок нужно, а то вовсе забалуют.
Хитрозадый Анчес улизнул, а Хома начал поспешно искать шапку – совет не медлить был верный. Ведьма в тонкости вдаваться не станет, может и до смерти прижать…
***
Во дворе Хома всё ж не выдержал - глянул в окошко шинка. За отдельным столом сидел пан Лащ, раздувал усы да шептал что-то красавице Хеленке в розовое ушко – та, как обычно, скромно молчала, лишь ресницами длиннючими играла. Почти невидимая затаилась в углу ведьма. Зато за большим общим столом было на диво весело: метали кости лихие вояки, да с этаким азартом, что даже чудно видеть. Вертелся за их спинами Анчес, кивал игрокам приветливо, подзуживал. Э, чёрт знает что, а не шинок!
Хома с торбой за плечом спешно шагал по улочке и тискал в ладони увесистые червонцы. А ведь истинное богатство в кулаке. Запросто хату купить можно. С садочком. К примеру, где-нибудь в Лозовой, э? А отчего ж не купить и не образумиться казаку? Очень даже правильное дело. Вот как задать стрекача по улице – она, как по счастью, опустела…
Тут в груди что-то удушливо двинулось – то ли по смутному наваждению, то ли вправду, и Хома разом решил, что товарищей бросать не по чести. Всё ж сжились, да и хозяйка, пусть и чёртова баба, но кормит. А в бегах очень даже просто на иудейского демона нарваться. Оказалось, весьма и весьма злопамятна жидовская нечисть – ишь, мстить навострилась. Неспроста же вовкулаки завелись, видит Бог, жиды накликали!
***
В кузне всё сладилось – кузнец, узнав, какую цену за заказ сулят, сразу иные заботы в сторону отложил. Раздули горн, Хома вынул из котомки пулелейку.
— Говоришь, верное средство? – пробасил кузнец, наблюдая, как плавятся первые монеты. – А чаще про серебро болтают – разит, мол, вовкулаков насмерть. Проезжал тут как-то лях – пан Анджей, — так я ему посеребрение на клыче обновлял. Умел тот лях нечисть саблями крестить, ох, умел! Весь на рожу в шрамах, тучен, сед, но искусник!
— Серебро, то верное средство, — соглашался Хома. – Но ведь злато всяко посильнее будет. Оно ведь и по всей нашей жизни так: что дороже, то валит надежнее. Тут главное средства на огневой припас иметь. Вот в Туретчине янычары на тамошних магометанских оборотней мушкеты яхонтами заряжают.
— Вовсе зажрались басурмане, — удивлялся кузнец. – Стволы-то, небось, с двух выстрелов раздувает, что ту жабу соломиной?