Дети Хроноса - страница 4

Версавел пошел к полицейской машине. Казалось, что он, как и Ханнелоре, был невосприимчив к палящему зною. На его немнущейся рубашке едва ли были следы пота. В то время как Ван-Ин чувствовал, как его трусы прилипают к ягодицам, и это было более чем неприятно.

Теперь, когда они остались одни, Вермаст стоял, словно сирота. Должен ли он что-нибудь сказать или ему лучше помолчать? Ван-Ин же не возражал против тишины.

– Странное открытие, вы так не думаете, господин Вермаст? Надеюсь, что это не ваша теща, иначе нам не придется искать убийцу далеко.

На этот раз Вермаст не заржал, отметив про себя, что убивать тещу было бы глупо, ведь эта стерва оплачивала половину их ипотеки.

Они все приехали одновременно: Лео Ванмаэль, Рюди Дегранде из отдела криминалистики, судмедэксперт и четыре агента полиции Брюгге. Двор сразу стал похож на парковку супермаркета, у которого нет отбоя от покупателей.

После обязательного обмена любезностями Лео принялся за дело. «Никон» жужжал, как пчела над жасминовым полем. Маленький круглый фотограф-криминалист сделал сорок снимков меньше чем за десять минут. Потом в могилу спустился судмедэксперт.

Александер Де-Ягер был знаменитым жителем Брюгге. По крайней мере, так он думал. Судмедэксперт вел активную социальную жизнь. Он был председателем различных культурных сообществ и научным руководителем местного карнавального объединения. Де-Ягер был худой и костлявый – его фигура не соответствовала образу горячего бургундца, которым он во что бы то ни стало хотел собой являть. Де-Ягер искал признания в кругах, к которым не принадлежал. У него как у врача была такая репутация, с которой мало на что можно рассчитывать. Пятнадцать лет назад после серьезной профессиональной ошибки его едва не исключили из ордена врачей. Работа в прокуратуре показалась ему в тот момент удачной альтернативой. Там ему приходилось иметь дело только с покойниками, что существенно снижало вероятность допустить вторую ошибку.

Ван-Ин остановил свой взгляд на лысой голове Де-Ягера. «Один скелет ощупывает другой», – весело подумал он.

– Это бесспорно человеческие останки, – заявил Де-Ягер академическим тоном.

Он взял череп в руки и показал его остальным, как дешевый трофей. Версавел посмотрел в другую сторону. Прошло столько лет, а судмедэксперт так и не имел ни малейшего понятия о правилах обследования следов преступления. Подобный непрофессиональный подход часто приводил улики в негодность. Неудивительно, что у народа пропало доверие к работе суда. Рюди Дегранде думал, вероятно, о том же, потому что утешительно подмигнул инспектору Версавелу.

Ван-Ин сдавленно вскрикнул, получив тычок между ребер. Де-Ягер раздраженно посмотрел в его сторону, но заметил Ханнелоре и расплылся в улыбке.

– А, это вы, госпожа заместитель прокурора. Я не знал, что вы уже прибыли.

Ханнелоре продолжала стоять на безопасном расстоянии от ямы.

– Вы не могли бы нам что-нибудь рассказать о причине смерти, доктор?

Де-Ягер был ростом не выше метра шестидесяти. Стоя в яме, он был похож на движущийся скульптурный бюст.

– Нет.

Де-Ягер положил череп на край ямы. У Ханнелоре возникло ощущение, что пустые глазницы черепа уставились на нее. Или это Де-Ягер пытался заглянуть ей под юбку?

– В данный момент я не вижу никаких признаков, которые бы позволили мне сформулировать обоснованное заключение. Дальнейшее обследование должно показать, умерла ли жертва естественной смертью или нет.

Ван-Ин скривился. Версавел, не в силах сдержать ухмылку, прикрывал лицо рукой.

– Вы имеете в виду, что мне придется ждать результатов вскрытия?

– Да.

– И когда мне ожидать ваш отчет?

Вероятно, впервые Де-Ягеру задали подобный вопрос. Бедный судмедэксперт задохнулся.

– Мне потребуется несколько дней. Как насчет начала следующей недели?

– Сегодня только понедельник, – расстроенно заметила Ханнелоре.

Де-Ягер, почувствовав себя неловко, огляделся.

– Я сделаю все возможное, чтобы закончить вскрытие до конца недели, – сказал он с застывшей ухмылкой.

Ханнелоре наградила его сияющей улыбкой:

– Прекрасно, доктор.

Она повернулась и пошла к дому. Даже Ван-Ин стоял, потрясенный ее поведением.