Дети каменного бога - страница 9

Свод законов о магии был утвержден в двухтысячный год от провозглашения первого императора и запылали костры от Горбатого хребта до Моря Льдов. Мастера чародеи сразу смекнули к чему все идет и ушли за пределы империи, исчезнув в далеких землях, а колдуны, которым удавалось избежать гонений, прятались в глухих лесах, отказывались от своего ремесла.

Прохвост от рождения, законник из Худана сведущий в тонкостях имперского права, затянул процесс. Его целью было дождаться, пока пыл жителей деревни угаснет, и они попрячут приготовленные лопаты. Ни одного убедительного свидетельства, что именно колдун виноват в поразившей людей черной плеши — не нашлось, особенно, после того, как Слай упомянул, что наказание за лжесвидетельство такое же, как и за использование темных сил. Триумфом защитника стал зачитанный список случаев вспышек черной плеши в поселениях близ Скверного леса, в которых не было упоминаний ни про одного колдуна.

В итоге, судья решил беднягу отпустить. Еще до окончания процесса, сердобольный защитник позаботился о лошадях и провизии, и стоило решению о невиновности вступить в силу, как они оба галопом унеслись прочь. Через несколько лет Слай узнал, что едвас поглотил ту деревушку. Что стало с ее жителями не известно, но это был их выбор, и их ответ на заданные ими вопросы.

В качестве платы хитрый защитник попросил колдуна поделиться знанием. На суде очевидцы утверждали, что во время эпидемии в деревню приехал молодой человек, но борясь с болезнью, он превратился в седого старца. Слай уносил ноги от злополучного места с пожилым мужчиной, но через неделю попутчик преобразился. Его волосы почернели, морщины разгладились, жизнь забурлила в нем с новой силой.

Колдун оказался самоучкой и в полной мере помочь стареющему прохвосту не смог. Он рассказал ему, как подготовить тело и разум к освоению магического искусства, но как преодолеть черту, отделяющую простого смертного от адепта постигающего сверхъестественные силы толком объяснить не смог. Расстались они на том, что колдун отдал Слаю книгу на забытом языке, из которой сам смог выудить лишь жалкие крупицы драгоценного знания.

Оставив свое ремесло и проведя годы в столичных архивах, бывший законник нашел ключ к забытому языку, но в книге подаренной колдуном ни нашлось ничего, кроме того, что он уже знал. Все же Слаю удалось ухватиться за тоненькую ниточку, тянущуюся из древней библиотеки, где эта книга была взята и вела она в Цвергстоун, расположенный у подножья одной из трех гор, обступивших долину полумесяца.

Покинутый город к востоку от Цвергберга, скрывал в себе множество опасностей для несведущих искателей приключений, но Слай не был бы Слаем, если бы не нашел каждую запись в которой упомянут Цвергстоун, включая бумаги из секции запрещенных текстов. К тому времени, как Гайрона из дома Рэм назначили префектом, охотник за бессмертием выучил наизусть каждую заметку, касающуюся этого таинственного места.

Вырвав гостя из потока воспоминаний, в комнату заглянул слуга, тот самый, что впустил его вчера на порог.

— Скоро подадут обед, — сообщил он. — Госпожа просила узнать, ждать ли вас к столу?

Окинув слугу беглым взглядом, Слай невольно подметил дряблость стареющего тела, редеющие волосы, и краешек тумана, начинающего застилать глаза.

— О, да! — воскликнул гость, и лучики морщинок заиграли в уголках его глаз. — Сытный обед, как раз то, что нужно после доброго сна.

Слуга, поклонился и закрыл дверь, а гость еще некоторое время смотрелся в зеркало, не видя собственного отражения, затерявшегося в череде воспоминаний.

В тот день, когда Слай прочитал приказ об утверждении Гайрона в должности, он тут же приступил к новому исследованию, требовавшему быстрых результатов. Первым делом он разыскал старую служанку, долгие годы работавшей няней в доме Рэм. Она еще успела повозиться с маленьким Гаем, и кое-что еще помнила о нем.

Отец уделял мало внимания младшему сыну, впрочем, как и все остальные, кроме матери. Старшие сыновья стремясь поскорее вырасти рано отпускали юбку, и противились нежностям и материнской ласке, считая, что слишком взрослые для подобной чепухи. Чепухи для них, но не для их матери и Гаю досталась вся неизрасходованная любовь. Мама повсюду брала его с собой и учила вещам, которые по ее мнение пригодятся ему в будущем.