Дети Локи - страница 15

Барнабас Андерссон сегодня был хорош, как никогда. Его тёмные короткие волосы с лёгкой сединой на висках были зачёсаны назад и прилизаны гелем. Лицо было гладко выбрито, он пах дорогим одеколоном. На нём был серый пуловер, из под которого небрежно торчали манжеты и ворот белой рубашки. Сегодня он был в очках в чёрной оправе. Мало кто знал про то, что у Барни лёгкая форма дальнозоркости, но он носил очки только для шарма - в них его тёмно-карие глаза казались больше. Хельга могла бы подумать, что после неё Барнабас пойдёт на свидание.

— Давай сразу к делу, — отозвался мужчина. — Я заказал нам кофе, а пока его несут, я хочу знать, что произошло. Опять брат, да?

— Видимо, уже очевидно, что кроме Вальтера меня ничто не может покоробить.

— Что верно, то верно, — признался Барни. — После его визитов ты месяцами ходишь, как в воду опущенная. И ты плакала, я это вижу по твоим глазам.

— Да, день начался с неприятного разговора, — призналась Хельга, потирая глаза, словно от этого они могли стать менее красными. — Но я сама виновата.

— Не надо брать всю вину на себя, — напомнил Барнабас, мягко положив свою ладонь поверх её. — Твой брат тоже хорош. Откуда тебе знать, где его близнец и почему он не возвращается домой. Родственников не выбирают, но твоему брату явно нужен хороший психоаналитик. А тебе проблем и на работе хватает.

— Не заморачивайся моими проблемами, — отмахнулась Хельга свободной рукой. Сжав ладонь Барнабаса, она произнесла то, что терзало её. — А ты веришь…

Вопрос прервал официант, принёсший напитки. Барнабас заказал им по большой порции Айриш-кофе, который они пили после особо тяжёлых, но прибыльных рабочих дней. Напитки принесли в пивных кружках, очевидно, выбрав самые чистые для постоянных клиентов.

— Во что верю? — переспросил Барни, когда официант ушёл. Он отпустил руку женщины, чтобы она могла взять свой кофе.

Хельга сжала свою кружку в руках, чтобы возместить потерянное тепло. В её голове вертелись тысячи вопросов. Она хотела знать, верит ли друг в жизнь и смерть, а так же в жизнь после смерти. Верит ли он в Вальгаллу, Хельхейм и старых богов. Нравится ли ему Мидгард, или он считает, что Рагнарёк уже близок. Но вместо этого она спросила:

— Веришь ли ты в любовь?

— Дорогая, я слишком стар для таких слов, — рассмеялся Барнабас, утирая сливочную пену с губ после первых глотков ароматного напитка. — Любовь — это что-то для молодых и наивных, а я давно не подросток.

— Наверное ты прав, — Хельга отпила кофе и почувствовала остроту виски на языке. Бариста не поскупился. — Но есть же любовь к близким, к работе. К жизни, в конце концов.

— Знаешь, мы ещё никогда не затрагивали такие личные темы, — произнёс Барнабас и вздохнул. — Если говорить по-честному, меня удивляют твои отношения с братом. Да, вы ссоритесь, но каждый раз прощаете друг друга и снова сходитесь, до новой ссоры. Мои родители давно умерли, а братьев и сестёр раскидало по миру. Моими самыми близкими существами являются коты-сфинксы, которых я обожаю и балую. Но, месяц назад умер котёнок, которого я недавно взял к себе. Я не говорил, он выпрыгнул из окна, пока меня не было в комнате и разбился. И вот, когда я ничего не почувствовал, кроме необходимости устроить его телу «утилизацию», то понял — я выгорел. Меня мало что интересует в последнее время. Секс, еда, путешествия — я могу всё это купить, но не получаю удовольствия от жизни как раньше. Другое дело работа, которая стала смыслом и предназначением. Уходить я не собираюсь, даже если умру на рабочем месте. Мне нравится то, что я делаю, и деньги, которые я получаю, пусть и в ущерб психического благополучия. А семья, любовники — это глупости. Я уже насмотрелся на умерших насильственной смертью детей, женщин и мужчин. Их убивали самые близкие, и такого мне не надо. И, если честно, я не один такой. Многие на работе думают так же. В конце концов «Хельхейм» есть «Хельхейм». Ты не зря дала своему центру название в честь обители богини смерти. И ты, как наша Хель, строгая, но справедливая начальница над армией мертвецов. И покинем мы это место только в Рагнарёк, — Барнабас хохотнул, а затем стал серьёзен, заметив выражение лица женщины. — Прости, я болтаю тут глупости, а ты в это время думаешь о брате. Не принимай близко к сердцу чужие печали.