Дети Магнолии - страница 3

– Не правда. Ты уже сутки ничего не ешь, так что нечем тебе тошнить. А уж в ржавом кукурузнике ты бы чувствовала себя ничуть не лучше, поверь мне! У тебя слабый вестибулярный аппарат – вот в чём всё дело, – продолжал жужжать над ухом братец. – Тебя в детстве даже на каруселях укачивало. Да-а, Конни, ты уже тогда умудрялась испортить людям веселье!..

– Просто дай мне умереть, Берт! – взмолилась девушка надрывно, хватаясь за голову. – Зачем ты делаешь всё это ещё более мучительным?!

Он начал что-то отвечать, но голос его утонул в громком утробном гудке парома. Конни резко распахнула веки, отчего перед глазами тут же заплясали в адском танце тёмные пятна и люминесцентные блики лампочек. Подождав, пока зрение более-менее наладится, она осторожно села.

– Паром жив! – театрально возводя руки к небу, воскликнул Берт и широко улыбнулся.

За дверью послышались топот, приглушенная болтовня и скрип старых паркетных досок – пассажиры, которые ещё каких-то полчаса назад не подавали никаких признаков жизни, активно высыпали из своих кают.

– Сен Линсе-е-э-й! – протяжно и достаточно громко провозгласил кто-то вдалеке, затем прошелся по коридорам и повторил своё объявление ещё раз, не забыв звонко стукнуть чем-то о каждую дверь.

– Мы…приехали? Мы были так близко?

– Наверное, из-за тумана мы этого не увидели, – пожал плечами Берт и, подскочив на месте, ловко сорвал с одной из верхних полок сначала свой рюкзак, а затем и чемодан сестры. – Разве ты не рада?

Конни не могла точно сказать – рада они или нет. Чувство получилось какое-то смешанное. С одной стороны, она не могла дождаться прибытия на Сен Линсей из-за всех этих сложностей с морской болезнью и нелюбовью к замкнутому пространству (в особенности ей не нравилось делить каюту с Бертом), но с другой – неизвестность естественным образом пугала её. А неизвестность заключалась в том, что ни Берт, ни сама Констанция никогда не были на острове под названием Сен Линсей и даже никогда не слышали о нём, пока в их жизни не появился Симеон В.

Он так и представился – «Симеон В. Адвокат семьи Ди Гран» – как только явился к Констанции на съёмную квартиру. Впрочем, это и квартирой-то сложно было назвать: так, чердачок с оборудованным санузлом и крохотной кухонькой в окружении гипсокартонных стен. Это могло бы быть романтичным жилищем, какие любил её отец, будь там фактурная кирпичная стена, большое и старое полукруглое окно и неряшливая, но пропитанная творческим духом мастерская художника. Ничего такого у Конни в квартирке не имелось, потому что это был не какой-нибудь старинный дом (от того и полукруглых окон, фактурных стен и ароматных древесных балок нечего было и ожидать), а самый обычный панельный таунхаус, какие сейчас массово расплодились в любом относительно приличном пригороде. Стены там были наспех обклеены желтовато-бежевыми обоями в мелкую ромашку, на входе висела картинка с ассиметричным голубоглазым котёнком, играющим с клубком ниток, а из мебели дело ограничивалось раскладным диваном, одноместным обеденным столиком и шкафом для одежды. Да, Конни не любила замкнутых пространств, но только в том случае, если это пространство не было её уютной личной берлогой. А эта квартирка была именно таковой – тёплым и таким своим, родным и мягким, как вязаный свитер, убежищем от всех раздражающих факторов внешнего мира. К тому же обходилась аренда совсем недорого, в её положении это было очень кстати.

– Здравствуйте, моё имя Симеон В., я адвокат семьи Ди Гран! – произнёс он, как только Констанция отворила перед загадочным гостем дверь. Хозяева дома сдавали ей это местечко при условии, что приходить и уходить она будет по пожарной лестнице, не беспокоя их и не портя своим видом их иллюзию беззаботной жизни в отдельном доме. Семья эта, ровно как и сама Конни, переживала не лучшие времена, но пока ещё не готова была это признать. Так и получилось, что у этого чердачка была своя лестница и свой собственный отдельный вход через балкончик над вторым этажом.

– Здравствуйте, – растерянно отвечала Конни, машинально пожимая протянутую ей навстречу холодную руку. Адвокат был высоким и очень худым, поэтому его серый костюм висел на нём, как на вешалке. Его влажные от пота русые волосы были явно наспех зачёсаны назад в попытке прикрыть сверкающую лысую макушку. В целом выглядел он достаточно комично, но вполне безобидно и даже трогательно.