Дети Ночи - страница 19
— Ух ты! — зашептал кто-то сзади Старшего. — Благословение барда!
А Нельрун снова запел.
Он долго пел — песни Смеха и Пляски, песни Здравия и Благословения, Спокойствия и Грусти, а за ними снова — Веселья и Добрососедства.
А когда все порядком устали, и Нельрун, получив золотое запястье от деда и дорогой кубок от хозяйки, вернулся к очагу, он вдруг посмотрел в глаза Старшему и запел — но слышал его только Старший.
Он не слышал слов, он даже и мелодию не вспомнил бы — он видел все, что рассказывал певец. А он пел и смотрел прямо в глаза Старшему.
...Живет на свете морской народ — полурыбы-полулюди. Раз вышел в море молодой рыбак и попал в бурю. Лодку его перевернуло, и стал он тонуть, но морская дева спасла его и вынесла на берег. Полюбила она молодого рыбака, и часто встречались они, и приносила она ему со дна морского разные драгоценные диковины, а ее братья отгоняли от его лодки злых морских тварей.
Но молодой рыбак недолго любил морскую деву, и однажды не пришел он на берег. Долго она ждала его, а потом рассказали ей птицы, что он женился на богатой наследнице, потому, что ей принес он диковинные дары со дна морского, которые ценятся среди людей очень дорого.
И вот тогда морская дева села на скале и запела свою горькую песню. И затихло море, и страх повис над ним, потому, что пробудила она морского змея с красными глазами. А потом запела она другую песню — песню тоски, и поднялся ночью молодой рыбак, и покинул ложе молодой жены, и пришел к берегу. И морской змей убил его и ушел на дно.
И больше никто не видел морской девы...
«Но морского народа ведь нет!»
«Нет. Но ведь красивая сказка?» — ответил в его голове голос Нельруна.
«Красивая. Но ведь это неправда».
«Неправда в песне никогда не сбывается, и это хорошо».
«А правдивая песня?»
«О, она много может. Но все равно — выдумка иногда так прекрасна!»
Старший покачал головой. В Холмах не очень одобряли выдумки. Разве что в детских сказках, да и то лучше, если они будут назидательными. А тут он ощущал выдумку как нечто настолько настоящее, что даже страшновато становилось. Это — магия Дневных?
«Я хочу говорить с тобой».
«Охотно. Но сначала пусть закончится пир и люди разойдутся отдыхать. И я буду готов говорить с тобой».
Нельрун отвел взгляд — и Старший перестал слышать его мысли.
Когда небо начало еле заметно светлеть, пир сам собой угас, и люди разошлись. Дед удалился вместе с хозяйкой. Старший и Нельрун остались в опустевшем длинном зале у очага.
— Ты маг? — жадно, торопливо начал Старший, забыв обо всяком вежестве. Он дрожал от нетерпения и желания узнать все, что только можно. — У тебя светятся глаза, и ты говоришь мыслями!
Нельрун покачал головой.
— Нет, я бард. У нас нет магов. — Нельрун протянул руки к огню, глядя в пламя неподвижным взглядом. Старший заметил, что он старается сидеть так, чтобы к Старшему была обращена необожженная половина его лица. — Сдается мне, это ты маг, как и твой дед.
Старший смутился.
— Я еще плохой маг.
Нельрун улыбнулся живой половиной лица.
— Прости за вопрос, но как это с тобой случилось? — осторожно спросил Старший.
Нельрун понял.
— Дракон. Я струсил, и песня не удалась, — ответил он.
Старший внутренне поежился. Драконы Провала не жгли огнем, но это были самые жуткие из старших тварей, которых Провал порой выблевывал в мир.
— Вы творите магию песней?
Нельрун пожал плечами.
— Если ты называешь магией то же, что и я, то да.
— Но это же долго.
— Не спорю. Зато мощно.
Старший засмеялся. Потом снова посерьезнел. — Как у тебя глаз уцелел — понять не могу.
— Он не уцелел, — просто ответил Нельрун. — Королевский дар. Король глаз мне вернул, хотя красавцем я уже не буду никогда.
— Королевский дар?
Нельрун медленно повернул голову к Старшему.
— А что?
— Что такое королевский дар?
Нельрун ответил не сразу, словно не мог понять — как же не знать, что такое дар?
— Ну, дар! Королевский дар!
Старший покачал головой.
— Не знаю. Расскажи.
Нельрун так удивился, что повернулся лицом к Старшему. Огонь плясал на его обожженной щеке, глянцевой и страшной.
— Истинный король обладает королевским даром. Это сродни чуду, потому, что его никак иначе нельзя объяснить. Этот дар передается от прежнего короля к новому — от отца к сыну или преемнику, ибо нет короля без королевского дара. Вот. Разве у вас не так?