Дети Ночи - страница 21
Нельрун снова повернулся к Старшему всем своим страшным лицом.
— Меня учили облекать силу в слова и песню... Надо сосредоточиться. Нельзя трусить, нельзя отвлекаться. Нельзя смотреть в глаза дракону, — он заговорил сбивчиво, быстро, задыхаясь. — Песня, она медленная... Если бы я умел, как вы, как твой дед... Но если бы у меня все вышло, я бы уложил эту дракониху, да, я бы мог... Но я испугался. Я думал о том, как много мне теперь дано, со всем с этим всем только жить да жить, и я дрогнул... Словом, я совершил ошибку, которую бард совершает раз в жизни.
Старший взял его за руку. Нельрун словно очнулся. Он дрожал.
— Да, что-то я... сдавать начал... Я все же сумел отвлечь дракониху. Хотя бы на некоторое время, но у нее же есть такой... шепот..., — он помотал головой. — Не хочу вспоминать, не хочу! Я не должен был слушать. Я поддался и попал под ее чары. Но пока она занималась мной, ребята Ранфирена ее прикончили... мы, можно сказать, убили друг друга, — он усмехнулся. — Тварь дохнула пламенем мне в лицо. Я умирал. Барды меня вылечить не смогли, разве что не дали умереть, пока Ранфирен вез меня в столицу. Он просил короля явить дар, я остался жив, и глаз у меня видит. Но большего и король сделать не смог.
Вот я и решил уехать куда подальше от людных мест, чтоб уродство мое поменьше народу видело. И чтоб о моем позоре рассказывать не многим приходилось — я же не могу врать, я бард. Про женитьбу уже не думаю. Заработка мне на жизнь хватает с лихвой, авось, твари мне не руки-ноги отожрут, а сразу голову, и доживать в ничтожестве не придется. Вот и все. Еще хочешь о чем-нибудь спросить?
— Кто такие выродки?
— А что ты о них знаешь?
— Ничего, — честно ответил Старший. — Просто когда мы с братом были совсем маленькими, в холмы пришли не очень хорошие Дневные, — осторожно сказал он. — Они хотели похитить кого-нибудь из нашего народа, и это как-то было связано с выродками. Честно говоря, я подслушал, — потупился Старший. — Меня в эти дела, конечно же, не посвящали. — О том, как кончили эти Дневные, он говорить не стал.
Нельрун тихо выругался.
— Это все слухари клятые.
— Кто?
— Да Сайрим со своей шайкой. Они говорят, что слышат шепот богов. Это они пугают выродками.
Старший уставился на Нельруна.
— Как такое может быть, ведь боги спят?
— Вот и я так же думаю, — медленно проговорил Нельрун.
Шепот. Это слово — шепот — заставило Старшего вздрогнуть. Это бездна шепчет, но не боги! Боги же благи! Он посмотрел в глаза Нельруну — тот не отвел взгляда.
«Что ты скажешь о богах?»
Он уже позабыл о выродках. Боги были важнее.
Мысли Нельруна вспыхивали картинками перед внутренним взором Старшего.
Дерево среди пустоты, переплетенные корни. Дом на холме, окруженный стеной и бескрайней водой. Девять братьев и сестер, и десятый брат, похожий на черную тень. Женщина в вихре белых лепестков, с белыми крыльями и полным красных яблок подолом. Другая, в серебряной чешуе и с бездонными синими глазами. Синекрылый мужчина, смеющийся, раскинувший руки в небесах. Зеленоглазый юноша с волосами цвета солнца и венком на голове, шагающий по травам, не приминая их. И другие образы и лица, смутные, странные — только эти четверо были четкими. У Старшего зашевелились волосы на голове, когда он узнал ожившие рисунки из старой книги детских сказок.
«Это же просто сказки!»
«Сказки никогда не бывают «просто сказками»».
«Это... боги?»
«Барды так считают», — уклончиво ответил Нельрун, и отвел взгляд. — Барды считают, что в сказках отголоски нашей ранней истории. О том, что было до Грозовых лет и Стены, — сказал он уже вслух.
— Ты будешь учить меня?
Нельрун улыбнулся так, словно учить Ночного было его самой заветной мечтой. Может, и так.
— А ты уверен, что ты, Ночной, сумеешь овладеть наукой Дневных?
— Я хочу попробовать. Все же мы — две ветви одного народа... Я понимаю, что, возможно, и не получится, что просто не дано. Но попробовать-то можно? Да, слушай, а вот бы посмотреть, как твоя песня подействует на тварей Провала?
Нельрун рассмеялся.
— Это будет занятно...
— Ты ведь не боишься нас, верно?
— Нет, — покачал головой Нельрун. — Есть те, кто боится, я — нет. Я смотрел в глаза дракону, поверь мне, ты не так страшен. Я и выродка не испугаюсь.