Дети разбитого зеркала. На восток - страница 29

— Сет еретик, но он не нарушил Закон. Саад казнили как ведьму, но и она не нарушила Закон. А вот ты, священник, ты не исполнил Его Волю. Тебя бы следовало судить.

— Я знаю, мать Эмергиса. Разрешите ли исповедаться вам?

— После. Сначала я расскажу тебе свои секреты.

В очаге взлетали искры. Берад протянул руки к огню. Волшебные сады горячего пламени вырастали и за мгновение сменялись новыми. Игра иллюзий или дверь к истинному знанию? Он решил испробовать когда-нибудь путь огненной медитации.

— Раньше у меня тоже был дар видеть знаки в огне. Я уж и забыла, как это бывает. Мне сто тридцать лет. Ты не веришь? Да, я ровесница нашей малышки. Её-то я хорошо помню. Саад… Такая красивая, такая талантливая. Ты принёс мне весточку от неё?

— В некотором смысле…

— Я знала, что в конце жизни получу привет от крошки Саад. Я любила её. Я была влюбчивой в молодости, никак не для монастырской жизни.

— Тогда почему?

— А у меня был выбор? Служить Закону трудно, но это отнимает все силы и время на сожаления. А что в противном случае? Стать одной из тех сук, что лижут ноги Тьмы и выстилают своими жизнями путь Амей Коату? Ты слышал об Ордене Чёрного Озера?

— Я много лет провёл в провинции.

— Ну, это давняя история. Бабий заговор. Ещё до бедняжки Саад у Ашеронского леса и озера Наар была ой, какая дурная слава. Раньше столицей ведьм считалась Халла, но теперь эта зараза добралась и до окраин Империи. Посвящённые Ордена умеют держаться в тени и никогда не выдают своих.

Саад чиста. Она прошла все испытания, которые мы ей приготовили. Вы бы сочли их чрезмерно жестокими, — голос матушки звучал по-прежнему ровно, — но мы должны были знать, что не ошиблись.

— В чём же её вина?

Мать Эмергиса пожала плечами.

— Женское любопытство. Роковое любопытство. Недостаток послушания и смирения. Она была такой юной и горячей в своём стремлении служить Господу. Ей казалось, что нам предлагают слишком долгий и медленный путь.

— И решила найти свой?

— Именно. На беду, в неподходящий момент ей попалась на глаза вот эта книжка из нашей библиотеки.

Высохшая тонкая рука протянула Бераду небольшой кодекс, до того лежавший у матушки на коленях.

— «О любви к демонам», — прочитал он название, — ничего себе чтение для хорошей монахини.

— Никакой ереси. Малоизвестное сочинение святого Имы. Трактат о том, что Господу дороги даже падшие создания, и силой Его любви в конце времён будут спасены все до последнего грешника, последнего зловредного духа, вплоть до Ангела Хаоса.

Это ничего. Хуже то, что святой Има полностью приводит легенду о Разбитом Зеркале, которую вообще-то принято замалчивать, как способную довести до греха неокрепшие души. Возьмите. Полистайте на ночь. А утром продолжим разговор. Мне необходимо отдохнуть.

… В ту же ночь Фран разглядывала звёзды, лёжа на спине в купеческой повозке, и слушала рассказы собравшихся у костра торговцев о разной нечисти, встречающейся с недавних пор на Дороге.

… В ту же ночь Сет убил двух оборотней, вломившихся в маленькую придорожную гостиницу. Твари, похожие на крупных волков, превратились, издыхая, в красивых отроков и рассыпались пылью.

… В ту же ночь Энтреа получил откровение, из которого узнал имя богини, почитаемой госпожой Ифридой, и то, что богиня назначила ему свидание далеко на Севере, в тёмном лесу у Чёрного Озера.

… В эту ночь Роксахору, молодому царю варваров Глубокой Пустыни, было предсказано, что его армия разобьёт и захватит половину Великой Империи. Сотней непревзойдённых всадников распоряжался Роксахор. Возможно, сотни окажется недостаточно, — задумался с этих пор царь.

…В ту же ночь чьи-то осторожные руки трепетно, как священные реликвии, разбирали и разглаживали грязные размокшие обрывки утерянных Берадом страниц рукописи. Позже их искажённый, переписанный и дописанный текст разойдётся в народе под именем «Листов Саад, невесты Тьмы и матери Дракона»…

… В ту же ночь принцесса Сель рыдала, обнимая колени брата, умоляя сжалиться над ней, слишком слабой, чтобы выдержать весь этот ужас. Ей привиделись демоны у изголовья и в ногах постели. Они тянули к ней руки и звали в царство сладких, сладких снов. «Или пусти нас к себе, — говорили они, — вот увидишь, насколько мы искуснее ваших земных любовников…»