Дети водяного. Последнее чудовище - страница 52
— Ты сумеешь вести корабль? — спросил Тоно.
— В судоходстве никто из нас ничего не смыслит.
— Сумею, сумею, — ответил Хоо. — Есть одна опасность. Надо назначить вахтенного впередсмотрящего. У английского короля есть моряки, которые хуже пиратов.
Эяна подняла голову и внимательно поглядела на оборотня:
— Ты спас нас от кораблекрушения, ты готов отвести наш корабль в гавань. Какую награду ты за это потребуешь?
Хоо ответил не сразу. Казалось, некоторое время он боролся с собой, потом, набрав полную грудь воздуха, проревел:
— Ингеборг!
— Что? — Ингеборг задрожала от ужаса, сжалась в комок, обхватив руками колени, перекрестилась. Оборотень шагнул к ней, видно было, что и он дрожит.
— Если пойдешь со мной, поведу корабль, — волнуясь, сказал Хоо. — Иначе — нет. Пойдем. Не обижу тебя, обещаю. Я так давно один…
Ингеборг испуганно поглядела на Тоно. Лицо его потемнело.
— Мы слишком многим обязаны тебе, Ингеборг, — сказал он. — Никто тебя не принуждает.
Наступило молчание. Ингеборг смотрела на Тоно. Хоо вздохнул, плечи его поникли.
— Конечно, я урод, — пробормотал он. — Я остался бы с вами, но теперь, когда увидел Ингеборг… не могу. Прощайте. Доберетесь домой и без меня. Прощайте. — Он подошел к релингам.
Ингеборг бросилась за ним:
— Постой, не уходи!
Хоо остановился, разинув рот от удивления. Ингеборг обеими руками взяла его огромную лапищу.
— Прости, — голос Ингеборг дрожал, в глазах блестели слезы. — Понимаешь, это было так неожиданно… Конечно, Хоо…
Он громко захохотал и как перышко подхватил Ингеборг медвежьими ручищами. Она вскрикнула от боли, и Хоо сразу же ее отпустил.
— Прости, я нечаянно, — жалобно попросил он.
— Я буду бережно…
К ним подошел Нильс. Он был бледен как полотно.
— Не смей, Ингеборг, это грех! И ты, и я, мы совершили уже столько тяжелейших прегрешений. Не бери еще и этот грех на душу.
Теперь уже захохотала Ингеборг.
— Брось-ка, — сказала она сквозь смех. — Забыл, что ли, кто я такая? Не впервой, ничего нового тут для меня нет. А может, и есть…
Эяна подошла к Нильсу и, обхватив за плечи, что-то шепнула ему на ухо. Нильс удивленно поглядел на нее.
Тоно тоже встал и подошел ближе. Пристально глядя в глаза Хоо и положив руку на рукоять кинжала, он сказал:
— Ты непременно будешь обращаться с ней бережно.
Ночи становились все более долгими и темными, лето близилось к концу, но эта ночь выдалась ясной, звезд на небе было не счесть, и при их мерцании дети Ванимена видели все вокруг так же хорошо, как при свете дня. Когг бежал по волнам, подгоняемый попутным ветром. Шелестели волны, бившие в корпус, шумела вода, разрезаемая носом корабля, поскрипывали блоки, подрагивали, чуть слышно звеня, канаты и тросы — тихие звуки, терявшиеся в плеске моря. Как вдруг из-под навеса носовой надстройки раздался рев и хохот Хоо.
Хоо и Ингеборг вышли и остановились у релинга, глядя на море. Тоно в это время был у руля, Эяна сидела в вороньем гнезде, но двое на палубе их не замечали.
— Я благодарен тебе, девушка, — глухо сказал Хоо.
— Ты уже поблагодарил, там, — она кивнула в ту сторону, откуда они пришли.
— Разве нельзя поблагодарить не один раз?
— Незачем. Сделка есть сделка.
Хоо глядел не на Ингеборг, а в море, крепко сжав руками релинг.
— Значит, я тебе совсем не нравлюсь?
— Я не хотела тебя обидеть.
Дюйм за дюймом Ингеборг придвигала к нему свою руку, пока наконец не положила ладонь на его пальцы, обхватившие поручень.
— Ты наш спаситель. И знаешь, ты обошелся со мной гораздо лучше, чем многие люди, правда. Но мы с тобой разной породы. Я ведь смертная женщина. Какая же близость может быть между нами?
— Я видел, как ты смотришь на Тоно и…
Ингеборг поспешила его перебить:
— Почему бы вам не поладить с Эяной? Она такая красавица, не то что я. Я самая обыкновенная женщина. Эяна ведь, как и ты, из Волшебного мира. По-моему, ты ей нравишься. Только не подумай, Хоо, будто я о чем-то жалею.
— От меня противно пахнет, но к запаху можно привыкнуть, — с обидой сказал Хоо.
— Но почему именно я?
Хоо долго молчал, потом повернулся к Ингеборг:
— Потому что ты не морская фея, а настоящая женщина.