Дети водяного. Последнее чудовище - страница 75
Томислав оживился и даже заулыбался.
— Ты, наверное, думаешь, что я растравляю свои раны, жалею себя?
— Он уже вернулся от воспоминаний о прошлом к настоящему. — Отнюдь нет, отнюдь нет. Бог послал мне превеликое утешение — это и сам Он, Господь наш, это и зеленые леса, и музыка, и веселые праздники в кругу друзей, и доверие моей паствы, и… любовь. Да-да, любовь маленьких деток моих прихожан.
Томислав заглянул в свою кружку.
— Пусто, — сказал он. — И твоя пуста. Погоди минутку, сейчас принесу жбан. До вечерни еще много времени.
Когда он вернулся, Ванимен сказал:
— Я тоже потерял детей.
Однако из деликатности Ванимен не стал говорить, что еще надеется на встречу с ними.
— Ты упомянул о девочке, младшей из всех детей, — сказал Ванимен.
— Говорят, она умерла, это правда?
— Правда. — Томислав тяжело опустился на скамью. — Она была красавица.
— Что же с ней стряслось?
— Это никому неизвестно. Она гуляла по берегу озера. В его водах нашли ее тело. Вероятно, она оступилась и упала, ударилась головой о корень дерева. Но Водяной тут ни при чем, я знаю наверное. Водяной не утащил ее на дно, ведь мы нашли ее тело, нашли после долгих поисков в течение нескольких дней…
«Раздувшееся, наполовину разложившееся», — подумал Ванимен.
— Я… Я не похоронил ее рядом с матерью и нашими детьми. Я отвез гроб с ее телом в Шибеник.
— Почему?
— Ах, я подумал, что… что там ей будет покойнее. Я тогда не помнил себя от горя, ты, наверное, понимаешь… Жупан помог мне получить разрешение от властей похоронить дочь в Шибенике. — Томислав вдруг подался вперед, как будто готовясь отразить нападение. — Я тебя предупреждал: моя история не слишком веселая. Хотя и тебе сейчас не до веселья, после всех пережитых несчастий…
В отличие от своих соплеменников, Ванимен по характеру был очень уравновешенным и, если считал необходимым, умел вовремя сменить тему разговора или придать беседе другой тон.
— Да, — сказан он. — Я должен преодолеть это настроение. Ради моего народа, прежде всего. И я хотел бы посоветоваться с тобой и обсудить наше положение.
Томислав улыбнулся:
— Ты уже говорил со мной об этом, примем в таких выражениях, которые я назвал бы резкими.
— О, лишь потому, что не совладал с собой. Ведь их держат в загородке, никуда не отпускают. И, говорят, теперь жен и детей посадили отдельно от мужчин?
— Верно. Потому что они вели себя непристойно, когда были вместе. Об их поведении пошли толки, которые представляют собой опасный соблазн и угрожают добронравию нашего народа — так сказал отец Петр.
Ванимен ударил кулаком по скамье.
— До каких же пор это будет продолжаться? Я вижу — ясно вижу, и слышу, и чувствую, всей кожей, всем существом, как они страдают в неволе.
— Я же сказал тебе: такова воля бана. Они должны находиться под стражей, но притом получать все необходимое — еду, лекарства, пока бан не узнает о них все, что ему нужно знать. Мне кажется, терпеть осталось недолго. Мы с тобой уже многое обсудили и выяснили. Ты теперь совершенно свободно говоришь по-хорватски, значит, можешь поехать к бану и побеседовать с ним без посредников. Бан сообщил, что желает с тобой встретиться.
Морской царь покачал головой:
— Когда же это сделать? Как я понял, бан очень занятой человек, он все время разъезжает по стране, иногда отсутствует целыми неделями. Меж тем мои подданные — я вижу — терпят тяжкие муки. Ваш барон, то есть жупан, должно быть, считает, что они едят вволю, но это не так. Я замелил, что в вашей кухне слишком много хлеба и молочных блюд и совсем мало рыбы. При таком питании мои подданные начнут болеть. Для их здоровья опасно и то, что им не позволяют плавать. Конечно, воды для питья им дают достаточно, но ведь это далеко не все, что им нужно. Когда они плавали в последний раз? Когда в последний раз находились под водой, как того требует наша природа? Ты позволил мне купаться в здешнем ручье, но этого мало, я чувствую, что мое тело постепенно усыхает от недостатка воды.
Томислав кивнул:
— Все понимаю, Ванимен, друг мой. А если не понимаю до конца, то о многом догадываюсь. Но что же тут поделаешь?