Детки в клетке - страница 3

Парень, корпевший над колесом, махнул мне рукой, но Долан – не единственный, кто умеет не замечать. Я безразлично посмотрел на вспотевшего громилу, искренне желая ему сердечного приступа, или удара, или того, и другого вместе. Я спокойно проехал мимо – но голова у меня еще долго кружилась. Горы на горизонте еще какое-то время двоились и даже троились у меня в глазах.

Ну почему у меня нет пистолета?! – в отчаянии думал я. Будь у меня пистолет, я мог бы прикончить мерзавца прямо сейчас.

Лишь через несколько миль мне удалось взять себя в руки и слегка образумиться. Даже будь у меня пистолет, моих талантов хватило бы только на то, чтобы быть убитым. Будь у меня пистолет, я бы остановился, когда громила с домкратом махнул мне рукой, вышел бы из машины и начал рассыпать пули веером по пустому пространству. Может быть, я бы кого-нибудь и зацепил. Но потом меня грохнули бы с полпинка и похоронили в неглубокой могиле, а Долан продолжал бы разъезжать между Лас-Вегасом и Лос-Анджелесом на своем сером «кадиллаке» и водить роскошных красоток в дорогие ночные клубы, пока шакалы разрывают мою могилу и дерутся за мои обглоданные кости под холодной луной пустыни. И никто бы уже не отомстил за Элизабет. Никто и никогда.

Люди, которые охраняют Долана, обучены убивать. Я обучен учить третьеклассников.

Это не кино, напомнил я себе, выруливая обратно на шоссе мимо оранжевого щита: «КОНЕЦ РЕМОНТНЫХ РАБОТ. ШТАТ НЕВАДА БЛАГОДАРИТ ВАС И ПРОСИТ ПРОЩЕНИЯ ЗА ДОСТАВЛЕННЫЕ НЕУДОБСТВА». И если я когда-нибудь заиграюсь, и перепутаю реальность с кино, и решу, что лысеющий и страдающий миопией учитель третьего класса может стать Грязным Гарри – по-настоящему, а не только в собственных фантазиях, – в этом случае Элизабет тоже останется неотомщенной.

А возможно вообще такое, чтобы месть совершилась?

Да или нет?

Идея с фальшивым объездом была, безусловно, такой же бредовой и романтичной, как и мысль выпрыгнуть из «бьюика» и изрешетить эту троицу из пистолета. Это мне-то, человеку, который и из двустволки с шестнадцати лет не стрелял, не говоря уже о каком-то другом оружии!

Такое дело вообще невозможно провернуть без помощников – даже в том кино, каким бы глупеньким и романтичным оно ни было, действовал не один человек, а группа. Даже две группы. Грабителей в фильме было человек восемь-девять. Они разбились на две группы и связывались между собой по рации. Там даже был один парень, который летал над шоссе на небольшом самолете, чтобы убедиться, что броневик свернул туда, куда надо.

Дурацкий сюжет, согласен. Наверняка этот сценарий состряпал какой-нибудь располневший графоман-сценарист, сидевший у своего бассейна с фужером Пина-Колады в руке и с набором заточенных карандашей и маленьким «колесом сюжетов»[2] Эдгара Уоллеса под рукой. Но даже такому парню для воплощения этой идеи понадобилась небольшая армия. А я был один.

Ничего не получится. Это была просто очередная бредовая мысль, проблеск призрачной надежды на месть, которых было немало за эти годы: напустить ядовитого газа в систему кондиционирования долановской машины, или заложить бомбу в его лос-анджелесском доме, или раздобыть по-настоящему убойное оружие – скажем, базуку, – и превратить этот проклятый серебристый «кадиллак», пролетающий по шоссе № 71, в огненный шар.

Ладно, проехали.

Но мысль продолжала вертеться в голове.

Отсеки его, шептал внутренний голос. Голос Элизабет. Отсеки его, как опытная овчарка по команде хозяина отсекает овцу от стада. Загони его в объезд, в пустоту и там убей. Убей их всех.

Не пойдет. При всей моей ненависти к этому человеку, надо отдать ему должное. Если такой человек, как Долан, сумел протянуть достаточно долго, у него должен быть сильный инстинкт выживания. У него должен быть нюх на опасность, быть может, граничащий с паранойей. Он тут же раскусит уловку с объездом.

Но сегодня они же свернули в нормальный объезд, отозвался голос Элизабет. Свернули без тени сомнения. Как ягненочек Мэри.

Но я знал – не знаю откуда, но знал! – что когда речь идет об опасности, у людей этого типа, больше похожих на волков, развивается что-то вроде шестого чувства. Я мог бы украсть настоящие дорожные знаки с какого-нибудь склада; я мог бы даже расставить на дороге флуоресцентные оранжевые конусы и светящиеся указатели. При желании я мог бы обставить все как положено… и все равно Долан почует на декорациях нервный пот с моих ладоней. Почует даже через свои бронированные окна. Закроет глаза и услышит имя Элизабет, которое всплывет из глубины змеиной норы, заменяющей ему мозг.