Детские истории взрослого человека - страница 16

К восьми вечера все гости уже пришли: Тетя, Дядя, их сын — элегантный мужчина чуть старше тридцати с блестящей медицинской карьерой — и его спутница. Марче со второго этажа, ее муж-подполковник, Роленска и Роленски, которые скандалили едва ли не каждый день, обзывая друг друга «кобелем» и «сукой», и у которых были родственники в Америке, и еще несколько бесцветных личностей, которые слоняются по гостям и убеждают себя, что могут уйти, когда захотят, но всегда уходят последними.

Спускаясь со второго этажа, Марче попыталась влепить мужу пощечину. Подполковник увернулся. Можно объяснять это рефлексом, чувством такта или дистанции, но, когда женщина пытается дать пощечину подполковнику, она неизбежно попадает в нелепое положение. Так случилось и на этот раз: подполковник увернулся, а его жена споткнулась на лестнице и сломала каблук на левой туфле.

Отец Александра как будто только и ждал этого момента, чтобы достать сапожную лапу и взяться за ремонт туфли Марче. Он не был сапожником, но в то время любой глава семьи мог бы починить туфлю, запаять кастрюлю, собрать этажерку, исправить кран, покрасить стены, устранить протечку в крыше, измерить уровень радиации и даже смастерить респираторы для всей семьи (это было время «холодной войны»). Были и такие, кто запросто мог провести операцию по пересадке сердца, если того потребуют обстоятельства, имея при себе лишь кухонный нож.

Но не стоит отклоняться от темы.

Итак, отец Александра надел на сапожную лапу туфлю Марче, и весь его вид говорил о том, что починить каблук — его миссия.

Гости ели пирог и пили домашнюю ракию, осыпая хозяйку обычными для таких случаев комплиментами.

Александр стоял в углу возле скрипки и, кипя от ненависти, ждал момента, когда гости вытрут масляные губы салфетками и вальяжно скажут: а давайте послушаем нашего Иегуди Менухина!

— А давайте послушаем нашего Васко Абаджиева[12]! — сказал Доктор, вытирая салфеткой масляные губы.

Пока Александр играл гармонические, мелодические и натуральные гаммы ре-мажор, гости незаметно проглатывали непрожеванные куски, делая вид, что восхищаются его игрой.

Марче подмигнула отцу.

Отец подмигнул Марче.

Подполковник притворился, что ничего не видел, а мать ясно представила себе разнузданную сцену, в которой ей не было места.

Гости зааплодировали. Доктор достал бумажник, отсчитал несколько купюр и сунул их за пазуху Александру. Если оценивать объективно, маловато для Иегуди Менухина.

— Весь в меня! — сказала мать, смахнув слезинку. Затем метнула гневный взгляд в сторону отца и повторила: — Весь в меня!

— Кого ты любишь больше — маму или папу? — ласково спросила Марче.

Какому ребенку хоть раз не задавали этот глупый вопрос! И какой ребенок не знает правильный ответ: и маму, и папу! Но Александр стоял, как дурак, и молчал, как дважды дурак.

— Кого ты любишь больше: маму или папу? — повторила мать вопрос. В ее голосе зазвучали острые нотки.

Александр переминался с ноги на ногу и потел.

— Кого ты любишь больше — папу или маму? — Он вздрогнул и поднял взгляд на отца. Отец стоял, расстегнув ворот рубашки, на его лоб спускались темные кудри. «Какой он мужественный!» — подумал не к месту Александр.

Мать попыталась ему помочь:

— Если мама и папа разойдутся, — начала она ласково, — с кем бы ты хотел остаться?

— Охо-хо! — засмеялся Доктор. Ему тоже было неловко, но он считал, что гости должны вести себя уважительно, поэтому выразил досаду одним лишь загадочным «охо-хо!»

— Если ты останешься с мамой, — шутливым тоном сказал отец, уперев кривой сапожный нож себе в грудь, — папа воткнет себе этот нож в сердце и умрет. Ему будет очень больно.

— Товарищ подполковник, — обратилась Марче к мужу, — немедленно арестуйте Васко Абаджиева, иначе он станет отцеубийцей!

— Ты арестован, — устало сказал подполковник, заметив, что из левой штанины Александра на пол побежала тонкая струйка мочи. — Ты арестован, — повторил он, ободряюще улыбаясь. — Беги играть в детскую, герой, хватит с тебя на сегодня. Из тебя ничего не выудишь. Железный характер. Молодец парень, такой не предаст.

— Прощайте, — сказал Александр и вышел.