Детский сад - страница 8
Вяло, словно не надеясь ни на какой результат, принялся он качать ножным насосом колесо, когда в воротах появился парень. Появился и стал, с откровенным любопытством заглядывая внутрь гаража. На лице парня читалась смесь неуверенности и наглости, служившая для Михаила Павловича отличительным признаком возраста между мальчиком и мужчиной и заставлявшая порой внутренне сжаться в ожидании пакости от розовощекого переростка.
— Давай покачаю, дяденька.
Голос на удивление мальчишеский для такого высокого, костлявого парня. И неприятный. Юношеский пух на подбородке, становившийся уже щетиной, придавал парню вид неопрятный и диковатый.
— Покачай, — безразлично произнес Михаил Павлович и освободил место. Будто испытать его намерения хотел.
А Хава в самом деле, не шутя, сразу стал к насосу.
— Колпаки нужны? Вот… обещал тут одному, гараж найти не могу, — спросил он, энергично действуя ногой.
Наглости Михаил Павлович уже не видел, одна неуверенность и даже какая-то искательность в голосе.
— Хорошие колпаки, правда!
Вместо ответа Михаил Павлович оглядел проезд. Гаражи, тот переулок, составленный из синих ворот друг против друга, в котором находился его бокс и который был виден из конца в конец, были пусты. Лишь в отдалении кто-то копался в старой «Волге».
Хава насос оставил:
— Таких колпаков у нас в городе ни у кого нет и никогда не было. Только гляньте!
Нет и не было в нашем городе. Михаил Павлович усмехнулся, улавливая защитный смысл этих слов, и несколько машинально, оттягивая момент, когда нужно будет сказать и сделать что-то по существу, сказал:
— Покажи.
В широко распахнутой, грязной, словно со свалки, хозяйственной сумке лежали четыре блестящих, отливающих хромовой синевой колпака. Не обыкновенные жестянки, защищающие от грязи крепежные гайки, а вроде как ступицы спортивного колеса из магниева сплава. На ложных спицах полосы черной матовой краски, пятью лучами расходящиеся от центра. Действительно, хорошие колпаки. Просто очень хорошие.
— Берете? Константин Семенович обещал по десятке за штуку.
— Встал я как-то ночью воды попить, — сказал Михаил Павлович, колпак из рук не выпуская и как бы сам себе, задумчиво, — глядь на кухне в окно — во дворе двое с моей машины фонари снимают…
— Если не хотите, так я уже и договорился, — с некоторой уже тревогой прервал его Хава.
— Я на балкон выскочил…
— У меня батя за границу ездит. Совтрансавто.
— Они, как зайцы, как тараканы от света, — воспоминание снова возмутило желчь, голос Михаила Павловича возвысился и окреп, — подлые же твари!
— Честное слово, батя у меня…
— Ну что, пошли, что ли? — это в воротах возник Яшка.
Михаил Павлович осекся.
— Что ты тут застрял? — спросил Яшка хмуро, хозяина будто и не замечая.
— Не, он берет, — отозвался Хава. — Только говорит, по десять рублей дорого.
Из ничего, без всякой причины и повода явилась вдруг наглость в тоне. Мальчишка, пацан заговорил так, словно это он, Михаил Павлович, должен бояться этих сопляков, шпаны подворотной… Заколотилось сердце.
— По рублю за штуку, — услышал Михаил Павлович свой голос и отвернулся.
Это был неясный, внезапный, почти случайный импульс — «по рублю за штуку», он поддался ему, еще не совсем понимая, почему, и только потом, когда, нервничая, стоял уже спиной к пацанам, додумал до конца и решил, что поступил правильно. Он хотел показать, что прекрасно понимает, откуда эти колпаки, и что, понимая, словно бы говорит: «Да, по рублю не цена для честного человека, а вы обойдетесь. Воровством, ребятки, много не заработаешь!». Если мальчишки согласятся, мизерная цена будет справедливым наказанием, плевком в лицо, если не согласятся, уйдут… что ж, моральная победа останется за Михаилом Павловичем.
Парни мялись, не уходили.
— Только нам обещали по десятке…
Михаил Павлович, ощущая удовлетворение, снизошел:
— Ладно уж, по трешке. И разговор окончен.
— Годится, — сразу согласился Хава и затараторил: — Правда, батя в Совтрансавто, чего надо, может привезти. Даже по заказу.
— Годится, — передразнил Михаил Павлович полувесело-полураздраженно. Брезгливо сунул деньги, не касаясь чужих рук в цыпках.