Дева Баттермира - страница 18

Джордж Вуд машинально принял карточку, однако же куда больше он полагался не на документы и рекомендательные письма, а на слова господина, что сейчас стоял перед ним. Сама речь незнакомца совершенно зачаровала его: заключалась в ней некая напевность, едва уловимый ирландский акцент. А уж если что и нравилось Джорджу Вуду больше всего, так это, как он любил говаривать, звучание приятного голоса, что увлекает за собой, точно полноводная река. И сейчас перед ним стоял крупный широкоплечий человек с низкими черными бровями, шрамом на лице и густыми длинными волосами, не прикрытыми напудренным париком, человек, обладавший именно таким голосом.

— Я вас не слишком затрудню, если попрошу не особо распространяться по поводу моего пребывания здесь? — промолвил мужчина, протягивая искалеченную руку. Пожатие его, несмотря на увечье, было весьма крепким и устанавливало некую конфиденциальность между ним и хозяином гостиницы. — На данный момент у меня имеются определенные причины путешествовать инкогнито. Ну, вы меня понимаете.

— Можете всецело на меня положиться, сэр. — Здоровый глаз Вуда светился преданностью.

Двое мужчин обменялись легкими заговорщицкими кивками.

Во двор вбежал уже знакомый мальчишка, а следом вперевалку, неторопливо вошел Дэн, на ходу натягивая рубашку, из волос торчала солома, точно из плохо уложенной крыши хижины.

— Я там, в поле работал, — объявил Дэн сердито. — Не могу же я делать два дела зараз, не знаете, что ли?

— Отведи экипаж джентльмена в конюшню. А затем отпусти лошадей на наш луг. — Вуд в этот момент мог бы сойти за Людовика XIV, обращавшегося к искушенному придворному. Мальчишка же так и переводил восторженный взгляд с одного мужчины на другого, точно трепетная девушка, смущенная избытком внимания. Вуд посмотрел на нового постояльца и затем кивнул.

— Прошу вас, проходите наверх, — предложил он, успокоившись, когда мальчишка взобрался на козлы рядом с Дэном и устремил торжествующий взгляд куда-то вдаль.

— Ты напоминаешь мне обезьянок в джунглях Востока, — произнес приехавший. Однако мальчишка настолько был поглощен собственными чувствами, что даже не отреагировал на его шутливое замечание.

Громадных размеров карету вкатили во внутренний двор, звонко цокали копыта по мостовой, колеса гремели, раздавались распоряжения, звякала упряжь, и сами по себе все эти звуки половине города объявляли о том, что Джордж Вуд поймал в ловушку очень неплохую дичь.

— Я везу с собой в Хоуптон ценные предметы, — заметил джентльмен, когда Дэн заворачивал за угол, — кое-какое столовое серебро, ткани, несколько ящиков вина… не проследите ли вы за тем, чтобы все это отнесли в мою комнату?

— Конечно, сэр. А теперь не отведаете ли немного рома, разбавленного водой?

Отбросив в сторону излишние церемонии, джентльмен с готовностью кивнул, однако в его взоре читалась некоторая рассеянность. Он провожал взглядом экипаж и великолепную четверку лошадей, запряженную цугом. Мысли его вернулись в Ланкастер, к Ньютону. Интересно, как тот отреагирует, когда обнаружит, что Хоуп всю добычу тайком увез с собой?

— Но мне это необходимо, — пробормотал он себе под нос и тут же пожал плечами: и что смог бы сделать теперь Ньютон? Игра продолжается…

Отобедав в собственной гостиной прекрасно запеченной речной форелью и взбитым пудингом, Хоуп собрался отправиться на первую свою прогулку по Кесвику. Было около пяти пополудни, послеобеденная жара уже спала, и те, кто желал прогуляться на свежем воздухе, вышли на улочки городка.

Мальчишка-мартышка — как окрестил его полковник — еще раньше унес его превосходные ботфорты с кисточками и надраил их до иссиня-черного блеска. Три пенса одной серебряной монетой послужили более чем щедрым вознаграждением за старания, и казалось, мальчуган и вовсе проникся безграничной преданностью этому элегантному постояльцу, чей экипаж и лошади своим великолепием потрясли его до глубины души. Никто и ничто в Кесвике не могло вызвать подобного восхищения, к тому же, заехав за угол гостиницы, Дэн даже позволил ему подержаться за поводья.

Хоуп постарался одеться не слишком вызывающе, но все же так, чтобы подчеркнуть свое положение в обществе. Его новые рейтузы, только что отчищенные до кипенной белизны, имели пару карманов с потайными отделениями для часов. На шею он повязал модный галстук из великолепной ткани. Однако же эта деталь туалета служила не столь для красоты, сколь скрывала достаточно болезненный фурункул на шее, давно назревший и готовый прорваться в любой момент. Гордясь собственной внешностью и с тщеславным вниманием относясь к своей физической форме, Хоуп стыдился подобного изъяна и потому старательно скрывал его. Затем он надел прекрасно сшитый темно-зеленый сюртук, черную фетровую шляпу и взял в руки дубовую трость со свинцовым набалдашником.