Дева света - страница 8

— Мне вот что интересно: я заметил, с твоих одежд содраны нашивки, но на правой кисти осталось изображение снежной звезды — знака Средних гор. Это древний северный род, и сейчас он имеет в Скалитии большое влияние. Как же ты оказался здесь, со своей лавкой чудес? Ни свиты, ни богатств, разве что погодка получше.

— Думаешь, не изгой ли я часом? — усмехнулся Селогор. — Нет-нет, я сам покинул родину. Это длинная история, но вижу, ты спешишь, да и я всего уж не упомню.

— Хоть коротко скажи, нам же интересно, — в нетерпении произнесла Кителиа.

— Коротко? Я бы сказал, что нашел свой покой… или он меня нашел. В общем, мы встретились.

Гости в недоумении взглянули на продавца, и он прибавил:

— Как любой знатный муж я многого хотел по молодости, строил большие планы на будущее. Знаете, при дворе столько всего происходит, и вокруг полно людей, голодных до славы, охочих до денег. Но однажды мне как в голову молния ударила: это просто не по мне.

— Выходит, ты отказался от титула? — удивленно спросил Сетар, и торговец кивнул. — Странно… Ты мог достичь больших целей, но они тебя не привлекают. Похоже на еще одну необычную историю. Хотя такому необычному человеку она весьма подходит.

— Вот видишь: необычная история жизни — уже достижение, — Селогор рассмеялся. — Конечно, в ней нет никакой большой цели. Но, наверное, она мне больше не нужна, чтобы жить.

Перед уходом посетителей он предложил каждому «подходящую вещицу» всего за серебряный. Кителии достался флакон с водой очищения, которая якобы проясняла затуманенный ложными или гиблыми чувствами разум. Сетар получил мешочек с Настоящей Пылью, способной «открыть некоторые секреты», спрятанные от глаз человека. Он заплатил без раздумий: пустышки лавочника на разъезде не стоили и монеты, но после такого приема грешно будет мнить себя обманутыми покупателями. Да и Кителиа очень обрадовалась.

— Не знаю, как они должны действовать, — говорил Селогор. — Подобные вещества мне в жизни больше не попадались. Понятно лишь, что расходовать их нужно с умом. Но все же я доверю их вам. В опасной дороге немного волшебства в помощь не помешает, — он снова улыбнулся и распрощался с гостями.

В полдень встретились с проводниками, смуглыми выходцами из прибрежного горного народа морийцев. Их племя не жаловали в Третии — они слыли торгашами, склонными к разбою. Сетар подумал, что Врио не зря согласился на четыре золотых — таких помощников он мог бы получить и без его услуг. Однако проводники на первый взгляд произвели впечатление умелых и бывалых путешественников и без дела языком не болтали.

Ланво был ведуном — носителем древних знаний и языков, говорящим с лесом и камнем. Как многие морийцы, он был невысокого роста, и его длинная шерстяная накидка свисала с плеч до самого пола. Его спокойное и непроницаемое сухое лицо почти не меняло немного хмурого выражения, словно было вытесано из камня. Он даже по делу сказал мало, а вот следопыт Черо оказался более разговорчивым. С виду он и бойцом был более искушенным. На его поясе висел короткий зазубренный меч против пары охотничьих кинжалов собрата, а одет он был в легкую кожаную броню. Крепкое поджарое тело покрывали шрамы, один из которых пересекал приплюснутый нос.

Сетар остался доволен новыми спутниками, чего не скажешь о них самих. Морийцы будто лишь сейчас узнали, что им придется вести двух отчаянных глупцов через Волчьи перевалы. Как он и опасался, проводники дали понять, что без сопровождения никуда не пойдут. И к вечеру стало ясно, что это требование трудно выполнить: до сих пор никто не выразил желания составить Сетару компанию в таком рискованном путешествии.

Сидя на кровати в Бараньем доме и размышляя над своим положением, он грыз яблоко и рассеянно смотрел на дверь, как вдруг она настежь распахнулась. В дом решительной поступью вошла женщина. Сетар чуть не подавился, когда узнал в ней свою вчерашнюю противницу в таверне. А это было непросто: стройная фигура с безупречной осанкой, дорогое алое платье и малиновые ленты в уложенных волосах, румяна на щеках и притягательный взгляд из-под длинных ресниц — она выглядела, скорее, как член свиты Первого военачальника, а не простой солдат, который не прочь устроить пьяную драку в выходной день.